carmina iii xii

текст • переводы • гринфельд • commentarii • varialectio • prosodia

Бобович Б., Кранцфельд А. Голосовкер Я. Э. Гофман М. Иванов В. И. Кокотов А. Ю. Корчагин А. О. Лебедев В. Лебедев-Кумач В. И. Мелихов В. А. Орлов В. И. Порфиров П. Ф. Север Г. М. Семенов-Тян-Шанский А. П. Стадлин А. Степанцов С. А. Фет А. А. Церетели Г. Ф. Шатерников Н. И.

[1/21] Бобович Б., Кранцфельд А.

1914 г. Бобович Б., Кранцфельд А., «Неискренние стихи», Одесса, 1916, с. 25.

Жалоба девушки. Из Од Квинта Горация Флакка (III, 12). П. О. Паталову.

[2/21] Голосовкер Я. Э.

Впервые: «Гораций: Избранные оды», М., 1948, с. 50.

Ода 12. Раздумье Необулы.

[3/21] Гофман М.

Гофман М., «Гимны и оды», СПб., 1910, с. 22.

[4/21] Иванов В. И.

1917 г.

[5/21] Иванов В. И.

1917 г. Впервые: «Новое литературное обозрение», М., 1994, № 10, с. 12.

Публ. Д. В. Иванова и А. Б. Шишкина по партитуре в РАИ; с опечаткой в 40 стихе: «нароком» вместо «на рожон». — К. Лаппо-Данилевский

<Октябрь 1917>

[6/21] Кокотов А. Ю.

2015 г. «Квинта Горация Флакка десять избранных од», Торонто, 2016, с. 29.

[7/21] Корчагин А. О.

2014 г.

[8/21] Лебедев В.

«Гимназия», Ревель, 1900, кн. 1, с. 47.

Из Горация.

[9/21] Лебедев В.

Лебедев В., «Новое дело», Тверь, 1909, с. 91.

Из К. Горация Флакка.

[10/21] Лебедев-Кумач В. И.

1914 г. «Литературная Россия», М., 1979, 23 ноября, с. 23.

<1914—1918 гг.> Кн. III, Ода XII. К Необуле.

[11/21] Мелихов В. А.

«Гермес», Пг., 1912, № 17, с. 451.

К Необуле.

[12/21] Орлов В. И.

Орлов В. И., «Опыт перевода Горациевых од», СПб., 1830, с. 107.

1830 г. Ода XII. К Необуле. (Размером подлинника.)

[13/21] Порфиров П. Ф.

Впервые: Порфиров П. Ф., «Гораций: Оды в 4-х книгах», СПб., 1902.

К Необуле.

Ст. 6. Гебр — юноша красавец с Липарских островов, в котораго влюблена Необула.

Ст. 7. После состязания.

[14/21] Север Г. М.

2008 г. «Кв. Гораций Флакк: Оды, Послания», Toronto, 2017, с. 45.

К Необуле. Ода II XIII — метрическая, семантическая и грамматическая имитация греческих образцов. Источником вдохновения для Горация могли послужить:

1) стихотворение Алкея (фрагмент которого сохранился, Bergk 58):

Ἔμε δείλαν, ἔμε πάσαν κακοτάτων πεδέχοισαν...
Меня, несчастную, меня всем несчастьям причастную...

2) стихотворение Сапфо (фрагмент которого сохранился, Bergk 619):

Γλύκηα μᾶτερ, οὔτοι δύναμαι κρέκην τὸν ἴστον,
πόθῳ δάμεισα παῖδος βραδίναν δι᾽ Ἀφροδίταν...
Милая матушка, не в силах я ткать пряжу,
[меня] покорил мальчик стройный через Афродиту...

Ода состоит из четырех ионических декаметров — из 40 восходящих иоников (ionicus a minore). Бентли (Bentley) распределяет текст на четыре строфы по декаметру каждый. Такое распределение он возводит к авторитету Гефестиона, который указывает: «Гораций, например, десятистоповые восходящие ионики Сапфо объединил в одну систему». Это указание позволяет печатать стих по меньшей мере двумя способами, которые и приняты в наше время: 1) две строки по четыре ионика и одна строка с двумя; 2) одна строка с четырьмя иониками и две строки по три. Обоим способам благоприятствует почти полная синафия (синтаксическое членение текста не совпадает с метрическим) и отсутствие регулярной цезуры. Независимо от способов публикации, ионический декаметр остается декаметром из иоников — стихом из десяти стоп ionicus a minore:

˘˘——| ...

Ода — единственное полноценное стихотворение написанное на латыни иоником. Соответственно, внимание критиков Ода всегда привлекала больше редким метром, чем содержанием. Комментаторы отмечали, что как образец метрического мастерства Ода «замечательно выделяется на фоне прочих», но с оговорками. Например, Вилер (Wheeler): «Ода является имитацией из Алкея... Алкей сочинил этим метром множество од, но Гораций — ввиду трудности применения ионика на латинском — имитирует только эту одну... Ионик, как представляется, был опробован Горацием только раз, и оставлен — ввиду своей трудности; в латинском языке недостаточно слов способных обеспечить требования ритма». Маклин (Macleane): «Как может показаться, Гораций, имитируя предмет оды Алкея... попробовал имитировать метр также. Греческий образец, как обычно, имеет гораздо более тонкий эффект».

Гораций (считавший своей главной заслугой адаптацию греческой силлабо-метрики, и создание таким образом латинской) в каждой оде так или иначе экспериментирует. Ода III XII представляется не очередным экспериментом в ряде прочих, а отдельной пробой — раскрывающей, в частности, понимание Горацием несостоятельности латинского языка как «настоящего поэтического». При адаптации греческих стихов Гораций так или иначе был ограничен законами латинской морфонологии. Все использованные им системы возникли в недрах чужого языка, который допускал более высокий порядок метрической вариативности. В полной мере в латинском языке такой порядок оказался недостижим. Очевидно, что Гораций был удовлетворен только адаптацией Алкеевой, Сапфической малой и Асклепиадовой строф (эти системы и стали его главным метрическим инструментом).

«Исконно греческий» ионик, в частности, поддавался адаптации намного тяжелее прочих размеров. И выбор такого содержания для такой формы — для построения такого специфичного образа Оды — здесь особенно примечателен.

Главный образ стихотворения — римская девушка сидящая взаперти в римском доме, под строгим надзором дяди. Само имя несчастной римлянки — греческого происхождения. (Необулой звали девушку на которой безуспешно пытался жениться Архилох — этот неудавшийся брак также вносит свой вклад в создание образа.) Повинуясь стандарту римской добродетели (domi sedit, lanam fecit — «дома сидит, шерсть прядет»), она день за днем проводит в своей комнате. Она наблюдает в окно некого блестящего юношу, тоскует и плачет — по нему и по собственной жизни.

Образ прядущей девушки — наиболее согласующийся с «поэтическим механизмом» ионика, и наоборот. Ionicus a minore, и в Греции, и в Италии, был на слуху с незапамятных времен, и в данном случае в проведении образа играет главную роль. Этот трехдольный размер соответствует ритмическому шаблону по которому нога управляет колесом прялки (когда ткачиха выпрядает шерсть в нить). Остановив и захватив педаль в первой доле, нога дает толчок ко второй. Затем, к третьей, колесо разгоняется и по инерции заканчивает оборот к первой доле следующего «такта». Эта последовательность двух коротких и двух долгих движений, очевидно, явилась акустическим прототипом самого метра. Если читать ионик «аутентично», поднимая арсис (здесь первый долгий) на квинту, стих будет звучать именно как скрипящее деревянное колесо.

Римскому уху, так же как греческому, этот скрип был знаком с колыбели; сам звук фиксировал конкретный эмоциональный шаблон. Образы Оды, будучи выражены таким особым размером, приобретают оттенок тоски и печали линейно, словами, невыразимый. Возможно, необычная даже для самого Горация концентрированность этого короткого стихотворения обусловлена действием такого шаблона на текст. Тоска и печаль «запускаются» с самого первого слова, с первого такта — оборота колеса прялки, за которым сидит несчастная девушка.

1—3. Строгость дядей в Риме вошла в поговорку. Дядя был опекуном семейства когда сам отец либо отсутствовал, либо умирал. (В этом отношении у дяди в Риме был такой же «имидж» как у злого отчима в наши дни.) Рисуется комната в римском доме; ставни распахнуты (оконного стекла во время Горация в Риме не было), из окна открывается вид на Тибр. Необула — нога на педали, руки на челноке и пряже. Но сердцем она далека от мира Минервы, богини кропотливых искусств и ремесел. День за днем проводит она в своей комнате — и день за днем смотрит в окно, на залитые солнцем берега Тибра.

4—6. На реку приходит великолепный Гебр, который явился с яркого юга, с Липарских островов у Сицилии. Это не доморощенный заурядный «римский атлет», это настоящий греческий герой. Он приходит, ныряет в мутную воду — смыть масло после гимнастических и военных занятий на Марсовом поле, которое как раз за рекой. Необула представляет как Гебр гарцует на лучшем коне. Даже сам Беллерофонт, который вознесся к небесам на крылатом Пегасе, ему не чета; ему никто не чета — ни в скорости, ни в ловкости, ни в отваге.

7—9. Зоркий Гебр-охотник — посреди бескрайнего поля, под бездонным небом — стоит ожидая бегущих оленей. Невидимые загонщики направляют зверей навстречу. Эффектно, и очень опасно; дикий вепрь — самый жуткий средиземноморский зверь — ловко крадется по зарослям и выжидает как бы коварней напасть. Но пусть бросается из любой чащи — для него везде готова рогатина.

10—12. Вот Гебр плывет, вот он верхом, вот дерется, вот мчится; вот охотится на оленя, вот на страшного вепря. Шесть стремительных ярких мазков — сияющий мир, полный света, энергии и движения. Этот простор теснится в груди Необулы и разрывает сердце, но вокруг по-прежнему тоскливые стены, стылый мир «правильной римской девочки», в котором движется только колесо ненавистной прялки. Неподражаемая динамика образов — в унылом однообразном ритме; необыкновенно прочувствованный и обозначенный антагонизм.

В отношении грамматических особенностей Ода во многом представляет собой «греческий текст латинскими словами». Несколько явных грецизмов в таком контексте и антураже подчеркивают идею неприспособленности, «негодности» латинского языка для «подлинной поэзии», как ее понимает Гораций (который знал греческий так хорошо, что мог писать на нем стихи, но не рисковал — язык не был для него родным).

Ода — аллегория о «взаимоотношениях» латинского языка и подлинной поэзии, как ее понимает Гораций. Необула — образ, возможно, всей римской поэзии в целом. Она проливает слезы о недоступном Гебре с блестящих Липарских островов; Гебр — «красавец-греческий», у которого без труда получается все о чем «латинская дева», «под бичом» морфонологических законов своего «дядюшки-языка», может только мечтать. Ей остается сидеть в четырех стенах и ткать постылую пряжу «италийских ладов» (Itali modi; ср. в Од. III XXX 13—14). От засилья греческих слов и наименований ей только хуже. Ни о каких плодотворных «взаимоотношениях», утверждает Гораций, речи быть не может.

Ода представляется не просто своеобразной ламентацией Горация по поводу «поэтической бесперспективности» родного языка. Она развивает высказывание Цицерона («Тускуланские беседы» I III): «Ученостью и всеми видами грамоты Греция нас превзошла». Пребывая и обучаясь в Греции, Гораций хорошо прочувствовал объективные причины по которым такое превосходство имело место. Этим стихотворением Гораций, очевидно, добавляет к цитате: «превосходит и будет превосходить всегда».

2—3. В безумном страхе... злословья плети. Metuentis patruae verbera linguae (боящимся дядюшкиного плетей языка). Экспликация ἐπιπλήσσειν: 1) бить, ударять; 2) бранить, порицать.

4. Прялку. Qualus. Корзинка, плетенка (преим. для пряжи, шерсти; использовалась также для работ в сельском хозяйстве). Метонимически как прядение, ткачество.

4. Кифереи. Ἀφροδίτη; Афроди́та. Божество греческого пантеона; в латинском пантеоне соответствует Venus; Вене́ра. Богиня красоты и любви, браков и родов, вечной весны и жизни, плодородия. Детопитательница. Киферея — эпиклеса Афродиты, по названию о. Кифера, около которого родилась, и на котором находился один из главных центров ее культа.

4. Кифереи сын крылатый. Амур (Купидон).

5. Минервы. Minerva; Мине́рва. Божество латинского пантеона; в греческом пантеоне соответствует Παλλάς; Палла́да. Богиня мудрости. Считалась молниеносной, воинственной (на что указывают гладиаторские игры во время Квинкватрий, праздника в ее честь). Однако главным образом чтилась как покровительница и отчасти изобретательница ремесел и искусств. Покровительствует ваятелям, врачам, поэтам, сапожникам, учителям, шерстобитам, и в особенности музыкантам. Наставляет женщин и руководит ими во всех их работах.

5. Минервы труд. Пряжу.

6. Липарца. С Липарских островов (совр. Липарские о-ва в Тирренском море).

6. Гебра. Hebrus — мужское имя; происходит от названия главной реки Фракии. Имя для римского уха такое же неримское как остров откуда происходит юноша, и звучит так же ярко. (Liparae звучит сходно с λῐπᾰρός (масляный, намазанный маслом; блестящий, жирно отсвечивающий), что согласуется со значением nitor (сверкание, яркий блеск); Маклин (Macleane) в этом отношении замечает: «Липары, надо признать, странный выбор [для этого стихотворения]».) Сопоставление Liparaei nitor Hebri (блеск липарца Гебра) с Cythereae puer ales (крылатое дитя Киферы) — сравнение Гебра с самим Эротом. Выбор имени «Гебр» также не случаен. Когда Орфея разорвали на куски яростные фракиянки, его голова была брошена в Гебр (по Алкею, самую прекрасную реку). Поток вынес голову в море, к берегам о. Лесбос, где ее стали хранить и почитать как великую ценность. Лиру Орфея привезли в г. Митилены, где стали хранить в храме Аполлона, подвесив на стену. Образ юноша Гебр — Липарские острова (которые и сегодня имеют второе название «Эолийские», созвучное с Эолидой, откуда происходит греческая силлабо-метрическая поэзия) оттеняет идею стихотворения.

7. Смывает... в волнах Тибра. Подразумеваются гимнастические и военные занятия юношей на Марсовом поле за Тибром. После этих занятий юноши обычно купались в Тибре, смывая с тела масло, наносимое для упражнений в борьбе — по греческому обычаю. О таких занятиях ср. в Од. I VIII 8—12.

7. Тибра. Tiberis; Тибр. Река в Италии (совр. р. Тибр в Италии). На Тибре стоит г. Рим.

8. Беллерофонта. Неудавшаяся попытка вознесения Беллерофонта на Пегасе к небесам вносит свой вклад в идею стихотворения.

8. Беллерофонта. Bellerophonte. Последний слог в Bellerophonte, который по-латински должен быть кратким, стоит в долгой позиции — по-гречески.

9. Ни ногой, ни кулаком. Ни в беге, ни в схватке.

10—12. Грамматические грецизмы; catus iaculari в функции catus iaculandi, celer excipere в функции celer in excipiendo/ad excipiendum. Arto fruticeto ср. у Гомера; тж. aper (вепрь, кабан) — от κάπρος. ○ Гомер, «Одиссея» XIX 439:

Ἐν λόχμῃ πυκινῇ κατέκειτο μέγας σῦς...
Там огромный кабан залег меж кустов густолистых...

12. Встретит. Excipere (брать/встречать/захватывать выждав в засаде, к которой жертва целенаправленно загоняется). Термин из лексикона военных/охотников. ○ Вергилий, «Буколики» III 17—18:

Non ego te vidi Damonis, pessime, caprum
excipere insidiis?..
Разве, подлец ты, подлец, я не видел как ты у Дамона
cвел потихоньку козла?..

Марциал, XIV XXX:

Excipient apros exspectabuntque leones,
intrabunt ursos – sit modo firma manus.
Будут встречать кабанов, и львов караулить возьмутся,
будут медведей пронзать — твердой была бы рука.

Проперций, II XIX 24—25:

Haec igitur mihi sit lepores audacia mollis
excipere et structo figere avem calamo...
Право, довольно с меня отваги, чтоб брать боязливых
зайцев и, взвивши стрелу, птиц поражать на лету...

Цезарь, «Записки о Галльской войне» VI XXVIII (4):

Sed adsuescere ad homines et mansuefieri ne parvuli quidem excepti possunt...
Зубры, даже взятые совсем маленькими, не привыкают к людям и не делаются ручными...

[15/21] Семенов-Тян-Шанский А. П.

Впервые: «Гермес», Пг., 1916, № 10, с. 238.

(2) Жалоба Необулы [III, 12]. Эта ода навеяна поэту одной из песен Алкея, от которой до нас дошел только ничтожный фрагмент, именно начальные стихи.

(2) Ст. 4. Легкокрылый сын Венеры — Амур (Купидон), постоянный ее спутник.

Ст. 5. Корзинка — подразумевается корзинка с шерстью для рукоделья.

Ст. 6. Гебр — собственное имя.

Ст. 8. Беллерофонт — сын Главка, царя Коринфского, по мифу убивший чудовище Химеру.

[16/21] Стадлин А.

«Гермес», Пг., 1908, № 17, с. 458.

Жалоба.

[17/21] Степанцов С. А.

[18/21] Фет А. А.

Впервые: Фет А. А., «Гораций: Оды в 4-х книгах», СПб., 1856.

Од. XII. Трудно определить, кто была Необула, к которой относится эта ода, да и самое время сочинения оды неизвестно. Некоторые критики считают ее подражанием Алкею. Гораций говорит, что Необулу некому бранить за ее увлечение, которое до того сильно, что она забыла свое обычное рукоделье.

Ст. 6. Гебр, вымышленное имя юноши.

Ст. 6. Беллерофонт, сын Главка, см. II, Од. 7, 18.

[19/21] Церетели Г. Ф.

Впервые: «Гораций: Полное собрание сочинений», М.—Л., 1936, с. 111.

Ода 12. К Необуле. Размер: ионики (в переводе — хореи).

[20/21] Церетели Г. Ф.

«Гораций: Собрание сочинений», СПб., 1993, с. 124.

Ода 12. К Необуле. Размер: ионики, примененные Горацием только в этом стихотворении. В переводе — трохеи.

Ст. 5. Минерва считалась покровительницей рукоделий.

Ст. 5. Сын Кифереи — Амур.

[21/21] Шатерников Н. И.

Шатерников Н. И., «Гораций: Оды», М., 1935.

ОДА 12. Единственная ода Горация, написанная «иониками», в подражание одному из стихотворений Алкея.

На сайте используется греческий шрифт.