КВИНТ ГОРАЦИЙ ФЛАКК • ПЕРЕВОДЫ И МАТЕРИАЛЫ
CARM. ICARM. IICARM. IIICARM. IVCARM. SAEC.EP.SERM. ISERM. IIEPIST. IEPIST. IIA. P.

переводчики


У некоторых переводчиков есть две или три версии перевода одного текста. В собрание включены все версии, в которых отличны минимум три строки. Если отличны только одна или две строки, приводится версия, которая считается более поздней.

Переводчики → Кантемир А. Д., 15 перев. [убрать тексты]


carm. i ix vides ut alta stet nive candidum...


Видишь, Никито, как крылато племя
Ни землю пашет, ни жнет, ниже сеет;
От руки высшей, однак, в свое время
Пищу, довольну жизнь продлить, имеет.

5 Лилию в поле видишь многоцветну 
Ни прядет, ни тчет; царь мудрый Сиона,
Однако, в славе своей столь приметну
Не имел одежду. Ты голос закона,

В сердцах природа что от век вложила
10 И бог во плоти подтвердил, внушая,
Что честно, благо,  пусть того лишь сила
Тобой владеет, злости убегая.

О прочем помысл отцу всемогущу
Оставь, который с облак устремляет
15 Перуны грозны и бурю, дышущу
Гибель, в приятно ведро обращает.

Что завтра будет  искать не крушися;
Всяк настоящий день дар быть считая,
Себе полезен и иным потщися
20 Учинить, вышне наследство жадая.

Властелин мира нужду твою знает,
Не лишит пищи, не лишит одежды;
Кто того волю смирен исполняет,
Не отщетится своей в нем надежды.

1739 г. Впервые: Кантемир А. Д., «Сатиры и другие стихотворческие сочинения», СПб., 1762, с. 146148.

О надежде на Бога. Основание сей песни взято из Евангелия и из Горация.


carm. i xxxiv parcus deorum cultor et infrequens...


Тщетную мудрость мира вы оставьте,
Злы богоборцы! обратив кормило,
Корабль свой к брегу истины направьте,
Теченье ваше досель блудно было.

5 Признайте бога, иже управляет
Тварь всю, своими созданну руками.
Той простер небо да в нем нам сияет,
Дал света солнце источник с звездами.

Той луну, солнца лучи преломляти
10 Научив, темну плоть светить заставил.
Им зрятся чудны сии протекати
Телеса воздух, и в них той уставил

Течений меру, порядок и время,
И так увесил все махины части,
15 Что нигде лишна легкость, нигде бремя,
Друг друга держат и не могут пасти.

Его же словом в воздушном пространстве,
Как мячик легкий, так земля катится;
В трав же зеленом и дубрав убранстве
20 Тут гора, тамо долина гордится.

Той из источник извел быстры реки,
И песком слабым убедил схраняти
Моря свирепы свой предел вовеки,
И ветрам лешим дал с шумом дышати,

25 Разны животных оживил он роды.
Часть пером легким в воздух тела бремя
Удобно взносит, часть же сечет воды,
Ползет иль ходит грубейшее племя.

С малой частицы мы блата сплетенны
30 Того ж в плоть нашу всесильными персты
И устен духом его оживленны;
Он нам к понятью дал разум отверзтый.

Той, черный облак жарким разделяя
Перуном, громко гремя, устрашает
35 Землю и воды, и дальнейша края
Темного царства быстр звук достизает;

Низит высоких, низких возвышает;
Тут даст, что тамо восхотел отъяти.
Горам коснувся  дыметь понуждает:
40 Манием мир весь силен потрясати.

Впервые: Кантемир А. Д., «Сатиры и другие стихотворческие сочинения», СПб., 1762, с. 143145.

Противу безбожных.


epist. i i prima dicte mihi, summa dicende camena...


Меценате, петый мне первыми стихами
И которого еще в последних петь стану,
Довольно уж вызнанна меня, отставного,
В прежнее позорище вновь ты включить ищешь.
5 Не те же годы уж мне, и мысль уж не та же.
Веяний, к дверям ружье Геркуля привесив,
В селе тихое житье, отдален, проводит;
Чтоб вдругорь на площади краю у народа
Не был принужден просить милость и свободу.
10 В уши, уж очищенны, часто слышу голос
Звонко мне советовать: коню, что стареет,
Благовременно покой дай, буде ты зваться
Умным хочешь, дабы той напоследок зрящих
В смех падежом не привел и не впал в одышку.
15 Ныне убо, и стихи оставя и шутки,
Что честно и истинно прилежен собою
И чрез других я искать, весь в том упражняюсь.
Учреждаю и коплю сокровища, кои
Тотчас в пользу бы я мог употребить многу.
20 Предупреждая вопрос твой, под каким вождем,
В какой ватаге живу, скажу тебе словом:
Особно воле ничьей одной не божился
Следовать я, но, куды буря ни закинет,
Гостем бываю. Теперь, гибок и проворен,
25 Погружаюся в волнах гражданских, страж твердый
И друг добродетели истыя; потом же,
Под знамя Аристипа подкравшися, силюсь
Вещи себе  не себя вещам подчиняти.
Как ночь долга тем, что ждут любовницу лживу,
30 И день долог кажется тем, кои работу
Дневну должны, как ленив мнится год питомцам,
Коих тяжка материя опека стесняет, 
Так тихи мне времена текут неприятны,
Что укосняют мою надежду и волю
35 Благодушно совершить то, что равномерно
Убогим и богачам пользовать имеет
И вредно, если б презреть, молодым и старым.
Остается мне себя утешать и править
Сими начальнейшими мудрости законы;
40 Хоть не можешь сильный взор иметь ты, как Линций,
Затем больные глаза не оставляй мазать;
Ни, отчаяваяся непреодоленна
Гликона уды нажить, затем в свое тело
Леностию допущай скучную хирагру.
45 Можно до некой достичь точки, коль не дале.
Пылает ли лакомством и скупостью сердце 
Найдешь песни и слова, что облегчить могут
Болезнь и недуга часть немалу убавить.
Любовью ль похвал надуть  чистительны книги
50 Суть, кои трижды чтены, исцелить тя сильны.
Гневливый, завистливый, пьяница, ленивец,
Сластолюбец  словом, всяк, сколь бы ни свирепый
Друг злонравий, усмирен наконец быть может,
Если терпелив внушать советы похочет.
55 Добродетель есть бежать злой нрав и есть перва
Мудрость не иметь глупости. Видишь ты, какие
Нужны важные труды и ума и тела,
Чтоб избежать мал доход и отказ зазорный,
Который ты крайними злами почитаешь.
60 Не ленив, в крайню бежишь Индию для торгу,
Убегая нищеты сквозь море, огнь, камни.
Не пекись о том, чему, глупо ты дивишься
И жадаешь. Слышать ты, учиться и верить
Не хочешь умнейшему? Кой борец, что села
65 И распутии одни подлы обтекает,
Презрит в великих играх венец Олимпийских,
Если б надежда ему, если б ему слово
Дано было без труда одержать победу!
Как золота серебро подлее, так злато
70 Подлей добродетели. Граждане, граждане!
Деньги вы прежде всего доставать трудитесь,
Добродетели  потом. Сие с краю Яна
До другого твердят все, и один другому
Пересказывает всяк молодой и старый,
75 Нося под левой мешок рукою и счеты.
К четыреста тысячам если не достанут
Шесть, семь, хоть бы храбр ты был, речист, добронравен
И верен во всем,  в числе народа пробудешь.
А младенцы говорят, меж собой играя:
80 Буде право поступать станешь  царем будешь.
Сие нам медною будь в защиту стеною 
Иметь совесть чистую и в своих поступках
Не иметь с чего б бледнеть. Скажи, буде смеешь,
Росциев лучше ль закон, иль песня младенцев,
85 Право поступающим что подносит царство,
Песня, храбрым Куриям люба и Камиллам?
Кто лучший дает совет: тот ли, что богатство
Велит копить правдою иль, буде не можно
Правдою, каким-нибудь способом возможным,
90 Чтоб сблизи слушать стихи Пуппия плачевны;
Иль тот, что советует, всегда неотступен,
И желает, гордого чтоб ты, и свободен
И смел, счастья презирал так ярость, как ласку?
Если б когда у меня спросил народ римский,
95 Для чего, в одном живя городе, не то же
С ним у меня мнение, и то, что он любит, 
Не ищу, и не бегу  что он ненавидит;
Осторожной я в ответ лисицы представлю
Слова, что больному льву некогда сказала:
100 «Для того-что страшны мне следы в твою нору:
Все в нее, ни один вон из нее не вижу».
Зверь ты многоглавный. Что искать я имею?
В ком надежду положу? к кому я пристану?
Одни ищут откупать подати и таможни,
105 Другие ловят вдовиц яблоком и коркой,
И стариков, коих бы в пруд свой сажать, удят;
Многим лихвою растет тайною богатство.
Еще сносно, если бы разным прилежали
Вещам люди разные; да человек тот же
110 Не может чрез час один пробыть в той же мысли.
Нет места, если богач скажет, во всем свете
Красневшего Баиев приятных,  уж море,
Уж озеро чувствует в здании горячность
Скорого хозяина. Тому ж буде воля
115 Беспорядочна завет й отложный предпишет 
Завтра вы, работники, завтра пренесете
В Теанум сбрую свою. Жену ли имеет 
Над всем он безбрачное житье выхваляет.
Каким я пременчива удержу Протея
120 Узлом? Что же делает, скажешь мне, убогий?
Смейся. Пременяет он подклети, постели,
Бани, балбера; равно наемная лодка
Гадит и скучит ему, как богачу судно
Собственное, золотом блистательно всюду.
125 Если грубого на мне балбера рукою
Волосы острижены не равно усмотришь,
Если уж изношенну под новым кафтаном
Рубашку иль епанчу, так оплошно вздету,
Что один высок подол, а другой тащится, 
130 Смеешься. Что же когда во мне моя воля
Себе противна самой? теперь презирая,
Что мало пред сим желал, и ища усердно,
Что недавно презирал? в движении вечном
Нестройной жизни моей сам себе несходен?
135 Строю, ломаю, на круг четвероугольник
Меняю, и потом круг на четвероугольник?
С обществом шалеть меня мня  ты не смеешься,
Ни чаешь нужно меня врачу отдать в руки
Или дядьке под начал, хотя ты защита
140 Моя и криво один не стерпишь обрезан
Ноготь у приятеля, который зависит
От тебя и глаз своих с тебя не спускает.
Заключу словом одним. Мудролюбец бога
Знает только над собой: он богат, свободен,
145 Честен, пригож, царь царей, и здоров, конечно,
Буде мокротный насморк ему не скучает.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Из самого начала сего письма усмотреть можно, что оно писано в ответ Меценату, который Горация понуждал писать лирические стихи. Гораций ему представляет, что уже нынешние его лета не позволяют упражняться в таких безделках и что, избирая дело возрасту своему согласное, к одной только философии склонен. Потом показывает, сколь полезна людям в любомудрии прилежность, которая насаждает добрые и искореняет злые нравы. Каий Клитий Меценат, к которому письмо сие писано, был один из главнейших министров и временщик Августа Кесаря, над всеми ему любимый, особливый защитник наук и ученых людей, искренний приятель и благодетель Горациев.


Стих 3. Отставного. Изрядно Гораций соравняет лирическое стихотворство боевому позорищу, и стихотворцев  единоборцам или подвижникам. Как единоборцы не должны были стареть в позорище, понеже за истощением сил никакого увеселения зрителям тогда подать бы не могли, так и лирический стихотворец должен заблаговременно от своего ремесла отстать, чтоб не потерял в старости славу, которую прежних лет удача ему доставила.

Стих 6. Веяний. Знаменитый римский боец, которого образом Гораций подтверждает, что в старости должно отставить молодого возраста забавы. К дверям ружье Геркуля привесив. Когда римляне покидывали свое ремесло, обычай имели посвящать орудии того ремесла богу, которому то ремесло было подчинено. Для того Веяний посвящает ружье свое Геркулю <Геркулесу>, богу поборищ и единоборцев.

Стих 89. Отставным бойцам позволялося возвращаться к своему ремеслу, но уже не вольны они бывали отстать, пока вторично народ их не освобождал. Когда боец, или отставной, или неотставной, желал получать свою свободу, подвигался на край площади и умильным лицом и голосом прашивал оную от народа.

Стих 10. Уши очищенны значит исправленное здравым рассуждением сердце от всяких страстей и вредных мнений.

Стих 1617. Что честно и истинно. Сиречь обучаюся нравоучению, прилежу в исправлении нравов своих.

Стих 20. Под каким вождем. Гораций вождями называет начальников всякой философической ватаги или секты.

Стих 27. Приметно, что Гораций называет Аристиповым наставлением Эпикурово учение, которого он всегда держался. И подлинно из Лукиана показать можно, что Эпикур был ученик Аристипов. Подкравшись значит, что он не вдруг из стоической в киринеическую секту переходил, но помалу-помалу, так чтоб в его поступках ничего прекословного усмотреть было не можно.

Стих 40. Линций был сын Афареев, о котором Гораций напоминает по 2 сат. книги I. Понеже он первый нашел в земле руды, слово пронеслося, что он имел так острый взор, что мог видеть сквозь землю до самой ея средины. Был еще другой Линций, который с Картажской пристани мог видеть и перечесть корабли, отходящие из Сицилии.

Стих 4243. Хирагра есть жестокий лом в руках с опухолью и свербежем. Та ж болезнь, когда в ноги сходит, называется подагра... Гликон был знаменитый греческий философ, который, непрестанно бьючися с борцами, достал себе непреодоленную силу и тела состав укрепил, равно как бы сам был один из их числа.

Стих 64. Борцы римские, прежде нежели приходили должность свою отправлять в столице, провожали несколько лет в уездных городах и в селах... И понеже не во всех тех местах имелися домы зрелищные, бой свой отправляли на площадях и на распутиях или кресцах.

Стих 72. С краю Яна до другого. Была в Риме улица, в которой жили банкиры, и называлась она улица Янусова или улица двух Янусов, понеже на обоих краях той улицы поставлены были болваны того бога.

Стих 75. Нося под левой мешок рукою и счеты. Мешок, в кой деньги класть; счеты или таблицы, на которых счет выкладывали римляне, как мы на своих счетах костьми выкладываем.

Стих 76. К четыреста тысячам если не достанут. У римлян по силе уставленного закона нужно было иметь четыреста тысяч сестерциев для вступления в чин всадника.

Стих 80. Буде право поступать станешь  царем будешь... Гораций здесь упоминает о игре, называемой urania. Младенцы в той игре брасывали мяч вверх, и кто из них чаще оный на лету схватить мог, тот царем бывал, а кто оный всегда миновал, назывался ослом и принужден бывал от игры отстать.

Стих 84. Росциев закон, уставленный Л. Росцием Офою, трибуном народным, определял первейшие в правительстве чины тем, кои имели известной суммы богатство, как, наприклад, 400 тысяч сестерциев (10 000 рублей), и именно запрещал производить во всадники свобожденников и детей свобожденнических. Таким образом, Росций давал достоинства рождению и богатствам, а не добродетели.

Стих 86. Храбрым Куриам люба и Камиллам. Гораций здесь говорит о Манлие Курие Дентате и о Марке Фурие Камилле, которых мужественными называем за их храбрость и добродетели. Камилл спас Рим и побил галлов в конец за триста лет пред рождеством Христовым. С семьдесят пять лет потом Манлий Курий Дентат победил самнитов, сабинов и луканиев, выгнал Пирра из Италии.

Стих 90. Стихи Пуппия плачевны. Сиречь трагедии стихотворца Пуппия, о котором никакое известие до нас не дошло.

Стих 112. Баии, ныне Баия называемое,  место чрезмерно приятное меж Кумою и Неаполью, в самом краю Пуццолской морской пазухи, и знаменито банями и теплицами, которые были весьма в чести так для здоровья, как и для сластолюбия. Для того берега морские и той пазухи наполнены были пышными домами, кои римляне строили один другого богатее.

Стих 117. Теанум  город в Кампании, или поле повыше Баии. Место то также славно было теплицами.

Стих 119. Протей был сын Нептуна, морского бога, и царь египетский. Одарен искусством пророчества, ответ отказывал тем, кои к нему спрашиваться приходили, и для избежания их докук переображался в различные виды. Тот только ответа у него добивался, кто его связать мог так сильно, чтоб понудить его принять свой сродный образ, тогда он уже пророчествовал бессумненные пророчества.


epist. i ii troiani belli scriptorem, maxime lolli...


Знамените Лоллие, пока удивляешь
Ты Рим сладкоречием, я прочел в Пренесте
Троянской списателя войны, кой Хрисиппа
И Крантора учит нас пространней и лутче
5 Что честно, что гнусно нам, что к пользе, что вредно.
Для чего я так сужу, коль досуг послушай.
Баснь, в ней же описана Греков многолетна
С Варвары война любви Парисовой ради,
Народов неистовство и Царей содержит.
10 Антенор советует пресечь вину распри;
Чтож Парис? да царствует и живет щастливо,
Не можно себя к тому склонить, отвечаешь.
Нестор Агамемнона силится с Ахиллем
Примирить; того любовь, обеих же ярость
15 Слепит. За шалость Царей подданные страждут.
Бунты, обман, похоти, злодейства и ярость
Властвуют внутри и вне стен града Троянска,
Добродетели, впротив, и мудрости силы
Полезный представил нам образец в Улиссе.
20 Покоритель Трои хитр городы многи
И нравы многих народ изследил разсудно
В пространном мори плывя с своими к возврату,
Много нужды претерпел и жестоки бедства,
Нещастия никогда подавлен валами.
25 Песнь Сиренов знаешь ты, и Цирцеи чашу:
Естьлиб он с сопутники безсмыслен и жаден
Испил ту, остался бы во власти блудницы
Глуп и гнусен; прожил бы или псом нечистым,
Иль блатолюбивою в стыд себе свиньею.
30 Себя можем мы узнать в женихах докучных
Пенелопы, что число умножать лишь годны,
И рождены пожирать плод земли бездельно.
Мы моты, и молодцы Алциновой свиты.
Прилежны нежить свое тело через меру,
35 Коим лутче всего спать мнилось до полудни,
И под звуком засыпать гуслей свой думы.
Разбойник людей губить встает среди ночи;
Ты себя да сохранишь, проснуться несилен?
Но буде не хочешь здрав, больной водяною
40 Бежать станешь. Естьли ты требовать не будешь
Пред зорей книгу с свечой, и сердце к наукам
И к честных дел знанию свое не приложишь,
Любовь иль зависть отняв сон, тебя измучит.
Для чего когда в глазах чувствуешь хоть малу
45 Болезнь, ту спешить отнять, а что изнуряет
Душу, в лета многие лечить отлагаешь?
Полдела уж совершил, кто начал. Осмелься
в добродетели вступить путь: начни, кто жизни
Исправление своей с дня в день отставляет,
50 Как грубый поселянин ждет, чтоб река ссохла,
А та течет, и течи быстра в веки будет,
Ищем деньги наживать, и жену богату,
К порождению детей, и разводит в диких
Лесах пашни новыя. Кто уже имеет
55 Нужное, не должен он желать что иное.
Ни земли ни пышной дом, ни золота кучи
И сребра хозяину из тела горячку,
Из сердца печаль изгнать когда сильны были:
Целое должен иметь здоровье, кто хочет
60 Приятно употреблять собранныя вещи.
Кого жадность или страх мучит, столько мало
Ему пользует и дом и прочее именье
Сколь болящему очми живопись художна.
Сколь паренье подагре, сколь сладкой звон гуслей
65 Напухлым гноем ушам. Коль судно нечисто
Закиснет что ни вольешь: презри похоть; вредно
Сластолюбие всегда купится болезнью.
Скупой непрестанно нищ; предел ты известный
Желаниям положи. Завидливый сохнет
70 Видя щастие других. Сицильски Тиранны
Злее не изобрели, зависти, мученье,
Кто гнев свой не обуздал, каяться имеет,
Что спеша в отмщении досады, послушал
Устремительна ума, и скорби советы.
75 Краткое неистовство есть гнев; владей сердцем:
Господствует, буде то тебе непослушно,
В узде и в цепях держи. Пока уста нежны.
Коня учат и смирят, чтоб по том по воли
Всадника показанным шел путем послушен.
80 Гончий пес щенком еще на кожу поважен
Оленью лаять, в лесах воюет с зверями.
Теперь пока молод ты в чисто прийми сердце
Мои слова, теперь ты вручи себя лутчим
Наставникам, и делам обыкай полезным.
85 Чем новой горшок нальиошь, будет долго пахнуть.
Естьли отстанешь ленив, иль прилежен уйдешь,
Ни поджидать, ни тебя нагонять не стану.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Письмо II. К Лоллию. Гораций будучи в деревне, и читав Илиаду и Одиссею Греческаго стихотворца Омира, причину от того берет писать к Лоллию, чтоб ему подашь советы против зависши, сребролюбия, любосластия и гнева; злонравии, которым Лоллия вдаваться усмотревал. Но советы те таким искусным образом представляет, что кажется больше наставлять, каким образом должно честь помянутаго Князя стихотворцов, и какую в том чтении пользу весь свет искать должен, чем обличать приятеля.


Стих 1. Знамените Лоллие. Maxime Lolii в Латинском, то есть: Величайший Лоллие. Марк Лоллий был Консул Римский с К. Эмилием Лепидом в лето по создании Рима 732. Славен исправленными войнами в Германии, в Фракии и в Галлии. Человек в правительстве не меньше чем в любомудрии искусный. От Августа внуку Каию Кесарю в Армению отходящему опекуном определен: со всем тем из всех Римлян злонравнее.

Стих тот же и 2. Пока удивляешь ты Рим сладкоречием. Dum tu declamas Romae. Declamare Латинское слово значит говорить, какую речь. Тут употреблено вместо говорить речь пред судьями, в изъяснение какой-либо тяжбы или дела государственнаго.

Стих 2. В Пренесте. Город в Лации, на горе отстоящей от Рима в 18 милях.

Стих 3. Троянской списателя войны. Омира стихотворца, которой в Илиаде одном творении своем войну Троянскую, а в другом под титлом Одиссеи Улиссовы путешествия по окончании той войны описал.

Стих 4. Хрисиппа и Крантора. Хрисипп был философ наследник Зенонов, начальник почти и лутчая подпора стоической секты. Крантор знаменитой Академической философ, ученик Ксенократов. Цицерон много хвалит его книжку о печали по мертвых.

Стих 7. Баснь. Так называется творение Эпическое, повесть, сиречь, какого действа разными изобретениями украшенная к наставлению людей в добрых нравах. Выше упомянуто, что Илиада Омирова содержит описание войны Троянской, которую Греки чрез десять лет продолжали л отмщение Менелая Царя Спартанскаго, котораго жену Елену за ея отменную красоту похитил Парис Прияма Царя Троянскаго сын. Кончалась та война опровержением Tpoии, который город по Гречески Илион назывался, для того Омир ту свою повесть Илиадою надписал.

Стих 8. С Варвары. Варвар значит чужестранца. Здесь Латинская речь Варвария значит Фригию, царство Троянское. Так Гораций в песне 4 книги 2 называет войско Фригийское Barbarae turmae.

Стих 9. Народов неистовство и Царей содержит. Та баснь, та повесть Омирова содержит, описывает, показывает неистовство безразсудно царей и народов Греческих и Троянских. В Латинском стоит Stultorum Regum et populorum continet aestus. Содержит неистовство безумных Царей и народов. В самом деле в Илиаде весьма изрядно изображены безразсудные поступки Греческих и Троянских Воевод.

Стих 10. Антенор советует пресечь вину распри. Антенор один из Князей Троянских, в 7 книге Илиады, при собранном совете мнение свое следующим образом представляет: Слушайте меня Трояне и Дарданы и вы Воеводы помочнаго войска. Объявлю вам мысль моего сердца. Возвратим Грекам их Елену, и все богатства с нею похищенные. Ибо мы противно присяги нашей приняли против них оружие, и по тому я уверен, что мы на себя навлечем превеликия нещастии, ежели не учиним то, что я советую. Парис ему ответствует: Антеноре, речь твоя мне неприятна; и лучшеб было тебе какой другой совет подать... Я объявляю всем Троянам в лицо, что я никогда не возвращу Грекам жену мою. Чтож до богатств, которыя мы из Аргоса взяли, согласуюся оные возвратить, и другия еще к ним для удовольствования Греков присовокупить.

Стих 11 и 12. Чтож Парис да царствует. Что Парис на тот Антеноров совет ответствует: что хотя он знает, что возвращая Елену, сохранит и царство и живот свой в покое, однакож говорит, что на то не может склониться.

Стих 13. Нестор Агамемнона силится с Ахиллем примирить. Как с Троянской стороны Антенор является правосудный и миролюбный Советник; так с Греческой Нестор ищет утолить разгласие меж Агамемноном и Ахиллем. При одной из действ военных Греки получа многую добычу и полоненников, учинен меж Воеводами и воинами всего того раздел, по которому Бризейс, дочь Аполлонова священника дана Ахиллу в награждение его трудов. Потом Агамемнон, которому над всем собранным Греческим войском вышная власть препоручена, отнял у Ахилла ту полоненицу, отчего произошол великий раздор меж теми двемя Греческими Царьми, и Ахилл клялся уже ни сам ни свои войском чрез всю войну Грекам не помогать, и ни в чем не вступаться. В таком Ахиллевом недействии Гектор храбрый сын Царя Троянскаго многия важныя победы над Греками одержал, и совсем их разбил бы, естьлиб смерть Патрокла искренняго Ахиллева друга, не побудила его забыв клятву, паки принять ружье против неприятеля. Нестор был Воевода Пелопонейской, славен мудростию, благоразсудством и долголетным житием. Старик уже к прочим Грекам в войне Троянской присоединился. Агамемнон сын Атрея и Эвропы. Был Царь Миценской в Пелопонесе, когда выбран главным Воеводою соединеннаго войска против Троян. Начал царствовать 1196 лет прежде Христова пришествия. Ахил. Князь Греческой, сын Пелея и Фетиды. Аполлон об нем прорек, что без него Греки Трою но возьмут.

Стих 14. Того любовь, обеих же ярость слепит. Выше показано, что причиною распри была Бризеис, в которую Агамемнон влюбился. Того, сиречь, Агамемнона любовь слепит.

Стих 15. За шалость Царей. За безрассудные Воевод Греческих поступки, или за их страсти подданные их терпят. Приметно в Латинском Plectuntur Achivi, где имя Ахивов Греков сиречь употреблено вместо всякаго народа людей.

Стих 17. Внутри и вне стен. Сиречь я в городе Троянском, и в таборе Греческом.

Стих 18. Добродетели впротив и мудрости. Изъяснив содержание Илиады, Гораций описует уже одно ею, второе творение Омирово, которое показывает, что добродетель и мудрость суть крайнее человеков добро, и одно только те могут надежно их провесть сквозь пропасти, кои в житье нашем по вся дни под ногою находим.

Стих 20. Покоритель Трои. Так Омир Улисса называет, понеже его мудрыми советами более нежели храбростию Ахилла, Агамемнона, Аиакса и прочих богатырей Троя добыта.

Стих 22. Плывя с своими к возврату. Улисс плывя с своими людьми, возвращался в отечество от Троянской войны.

Стих 23. Много нужды претерпел и жестоки бедства. Улисс в своем пути снес гнев не только людей, но и богов. Юпитер и Нептун некогда сокрушают его корабли. Лотофаги, Циклопы, Лестриконии, Цирцея, Сцила, Харибдис, как и полюбовники его жены всякие наветы ему строят. От всех однакож бед тех спасшися по двадцатилетном путешествии возвратился в отечество.

Стих 25. Песнь Сиренов знаешь ты. Сирены били блудницы лицем весьма красныя, кои жили на трех островах Средиземнаго моря близ Капрей, насупротив Сурента. Песньми и волшебствами своими мимоходящих к себе привлекали, и погружали в сластолюбие. Стихотворцы по своему обыкновению истинну басенными обстоятельствами прикрывая зделали из них уродов, которых от головы до пояса вид прекрасной жены, а вниз того рыба. Три их числом, Парфенопи, Левкосия и Лигеа. Одна на дудке, другая на лире играла, а третья пела весьма искусно и усладительно. Кто на их игру и пения прельщался, предавался им в руки, от них съеден бывал. Улисс по совету Цирцеи волшебницы плывя мимо их жилища, сопутников своих уши воском залепил, а себя к мачте корабля привязать приказал, чтоб не мог ими быть ульщен.

Стих тотже. И Цирцеи чашу. Цирцея была знаменитая волшебница, которая составным из сыра, муки, зеленаго миоду, вина и некоих зелий питьем преобразила двадцать двух Улиссовых сопутников в свиньи. Улисс сам тоже бы претерпел, естьлиб Меркурий не дал ему предохранительный корень, котораго сила преодолела яд помянутаго питья.

Стих 26. Естьлиб он с сопутники безсмыслен и жаден испил ту. Из слов Омировых видно, что и Улисс пил из чаши Цирцеевой, но не как его сопутники с безразсудною жадностию, ибо предостерегся следствий того питья вышепомянутым коренем.

Стих 30 и 52. Себя можем мы узнать и проч. Гораций показав нам благоразсудство Улиссово, и нещастия, в которыя сластолюбие ввлекло его товарыщей, изъясняет, что Омир не довольствуется тем одним Улиссовых сопутников образцом обличать наши злочинства. Не только мы на них походим, но и на полюбовников Пенелоповых, и на сластолюбных и безчинных молодцов Алцинова дому. Все, что об них написал тот Греческой стихотворец, нам весьма прилично, и только имена отменить нужно. В женихах докучных Пенелопы. В отсутствии Улиссовом Князья смежных Итаке островов, и начальнейшие люди самой Итаки съехалися к Пенелопе Улиссовой жене, чтоб ей прислуживаяся в любовь свою ея привлечь. Число умножать лишь годны. Numerus fumus. Numerus есть изображение укорительное, так что когда говорим, человек тот число прибавляет, значит хотим, что никакого иного почтительнаго свойства в нем не находим. Молодцы Алциновой свиты. Сиречь молодые придворные Алциноя Короля острова Феакскаго, теперь Корфу называемаго. Житье тех молодиков состояло в праздности и в сластолюбии. Алциной сам о своем дворе говорит в 8 книге Одиссеи: Празднества, музыка, танцы, убор, бани, сон, праздность составляют наши упражнении. Бездельно. Напрасно, туне, даром.

Стих 34. Чрез меру лишно. Чрез меру нежить тело, осудительно; в прочем позволена некая тела нега, как например та, которую сохранение здравая и чистота приличная требуют.

Стих 37. Разбойник людей губить и проч. Сея стих и следующие на первом взгляде кажутся не иметь никакой связности с предыдущими. Горацию такие внезапные перескочки обыкновенны. Нужно для того примечать, что он начал свое письмо похвалами Омировыми, что по том описал содержание Илиады и Одиссеи, показуя хвальные и развратные нравы, кои составляют дело тех двух сочинений, и по том приуподобляя нас сопутникам Улиссовым и Алциновым придворным; напоследок начинает уже здесь нравоучение, советуя отдаляться страстей, и прилежать любомудрию. Первое его увещание состоит в том, что нужно с усердием прилежать в исправлении нравов, в изследовании истинны и в приобретении себе знания полезных дел. Подтверждает тот пример бодрствованием разбойников и горячностию нашею в отнятии малой нашей болезни.

Стих 38. Ты себя да сохранишь. Ибо страсти суть болезни душевныя, гораздо телесных опаснее.

Стих 39. Буде не хочешь здрав, больной водяною бежать станешь. Буде не станешь в самом начале, пока сиречь сердце не изнурено, отгонять от себя страсти, будешь трудиться в том, когда уже в них состарев, силы твои будут слабы. Изрядно здесь страсти приуподобляются водяной болезни, которая сколь больше нежена, столь больше прибавляется.

Стих 43. Любовь иль зависть отняв сон, тебя измучит. Естьли поленишся сон оставя прилежать к наукам и приобретению благонравия, любовь, зависть и подобные страсти столь в тебе укоренятся, что и не хотя сон тебе отъимут, измучат тебя мешая сну твоему беспрестанно.

Стих 47. Полдела уж совершил, кто начал. Люди столь ленивы и столь много препятств себе изображают в делании добра, что когда преодолев все те затруднении вступят в течение добрых дел, можно сказать, что то начало составляет половину всего дела. Первая смелость трудна, следствии оной гораздо лехче.

Стих 48. Осмелься в добродетели вступить путь. В Латинском стоит: Sapere aude, осмелься смыслить, осмелься учинить себя мудрым, благоразумным, благонравным. Нужно благодушие, приличное дерзновение тому, кто любомудрие приобресть ищет, чтоб за встречающимися в пути затруднениями не унывал и не отстал своего намерения: для того Гораций говорит осмелься.

Стих 50. Как грубый поселянин ждет. Соравняет человека, который отлагает принятие намерения о прилежании к любомудрию, мужику, поселянину грубому, который не видев в жизнь свою никакой реки, и в дороге своей нашед одну, остановляется, и ожидает для продолжения своего пути, чтоб та река ссохла. Чаятельно, что Гораций здесь упоминает о какой басне в его временах гораздо знакомой, и которая до нас не дошла.

Стих 52. Ищем деньги наживать и проч. Первый совет Горациев был прилежать к любомудрию, к наставлению себя в благонравии; теперь показывает, что люди безразсудно желают, и с прилежанием ищут размножать богатство, достать богатую жену, прибавить свои земли; безплодныя суеты тому, кто имеет уже себе довольное.

Стих 53 и 54. И разводит в диких лесах пашни новыя. Et incultae pacantur vomere silvae, слово от слова, и неделанные дубравы усмиряются сохою.

Стих 57. Хозяину. Сиречь, господину стяжателю вышеупомянутых богатств, дома, кучи золота и серебра.

Стих 59 и 60. Целое должен иметь здоровье и проч. Есть следствие вышеписаннаго разсуждения. Богатство никогда сильно не было изгнать болезни из тела и печали из сердца стяжателю; а стяжатель богатств естьли не совершенно здоров, естьли непрестанно волнуется в надежде и страхе, не может приятно наслаждаться собранным богатством. По тому весьма излишно суетиться в добывании лишнаго имения.

Стих 64. Сколь паренье подагре. Подагра, болезнь знакомая, которая чувствительна жестоким ломом и опухолью в ногах. Терпение и теплота лутчее против нее лекарство, все прочие мало пользуют.

Стих 65 и 66. Коль судно нечисто закиснет что ни вольешь. Понеже ни чести, ни забавы, ни богатства могут усладить, успокоить сердце желанием и страхом волнуемое, явно, что вина тому судно, которое будучи нечисто портит, и квасит все, что в оное ни вольиошь. Нечистота того судна суть страсти, например сластолюбие, жадность, скупость, зависть, гнев, против которых Гораций дает Лоллию изрядные советы в следующих стихах.

Стих 66 и 67. Презри похоть и проч. Презри похоть для того, что она вредна тем, что всегда за нею следует болезнь, печаль, каяние.

Стих 68. Скупой непрестанно нищ. Вместо правила не будь скуп, Гораций вдруг представляет зло от скупости произходящее; скупой тем нищ, что всегда желает того, чего лишается, и мало употребляет то, что во власти имеет.

Стих тотже. Предел известный желаниям положи. Для того, что скупой и лакомый всегда нищ: ты уставь известной предел твоим желаниям. Тот предел выше Гораций показал быть то, что тебе довольно.

Стих 69, 70 и 71. Завидливый сохнет и проч. Воздержися от зависти, понеже самому тебе будет вредно; изсушишся, видя щастье других. Сицилийские Тиранны не изобрели жесточайшего над завистью мучения. О Сицилийских Тираннах Иустин говорит книга IV, глава II. Post quem singulae Civitates in Tyrannorum Imperium concesserunt, quorum nulla terra feracior fuit. После Колалова царствования каждой город подпал власти Тираннов. Понеже ни одна земля Тираннами плодовита не была. Гораций без сумнения напоминал о мучениях изобретенных Сицилийскими Тираннами, в уме своем имел меднаго быка, котораго Фаларис, оный свирепый тиран Агригентской, вылить велел, чтоб в нем сжигать людей, кои ненависти его подпадали. Бык тот таким образом был состроен, что вопль в нем бедно страждущих чрез уста того меднаго скота исходя, изображал рык воловей.

Стих 72, 73 и 74. Кто гнев свой не обуздал. Удержися от гневу, понеже кто гнев свой не обуздал, часто каиться имеет, что послушал скорби своей, и своего устремительнаго ума совет с поспешностию отмщая досаду.

Стих 76. Краткое неистовство есть гнев. Кроме показанных выше сего причин, вот еще новая, для чего должно гнева воздержаться. Гнев есть короткое неистовство; шалость, безразсудство жестокое.

Стих тотже. Владей сердцем. Animum rege: по толкованию Дасиерову Animus здесь значит сердце гневом пылающее. Наше слово сердце изрядно Латинскому соответствует, имея точно тоже знаменание. Так мы говорим: на кого сердце иметь; зделать что в сердцах; вместо: иметь на кого гнев; зделать что с гневу, в ярости.

Стих 77. Пока уста нежны и проч. Новый Лоллию и нам совет, с молоду обучать себя к послушанию здраваго смысла, к обыканию в благонравии. Примером коня и гончаго щенка изрядно совет подтверждает.

Стих 80 и 81. Гончий пес щенком еще и проч. Гончий пес, которой теперь воюет, гонится за зверьми в лесах, поважен к тому, когда щенком еще был, заставляя его лаять на оленью кожу.

Стих 83. Вручи себя лучшим наставникам. Melioribus offer. Наставникам в переводе моем лишно пред Латинским, с мнения Дасиерова прибавлено.

Стих 84. И делам обыкай полезным. Прибавок над Латинским, к которому мера стиха меня понудила.

Стих 85. Чем новой горшок нальиошь. Возвращается к тому, что говорил о судне в стихе 65. Буде судно нечисто, закиснет, что ни вольиошь; чем новое судно нальиошь, тем долго пахнуть будет; так и наше сердце: первыя страсти, кои в нем гнездятся, избыть уже трудно.

Стих 86 и 87. Естьли отстанешь ленив и проч. Буде ты хочешь вместе со мною течи путь любомудрия, пойдем вместе и равными степенями. Я ни нагонять тебя, буде чрезмерною прилежностию уходить станешь; ни поджидать, буде за леностию отстанешь, не намерен.


epist. i iii iuli flore, quibus terrarum militet oris...


Охотноб я Юлие Флоре хотел ведать,
В коих землях пасынок Августов воюет;
Во Фраках ли находитесь вы или при Эбре
Льдом многим сгнетаемом, или близ пролива
5 Между смежными двемя башнями текуща,
Иль на жирных Ассии и полях и холмах?
В чем же упражняется ученая свита?
Да и то желаю знать, кто Августа действа
Писать взялся? Кто войны, кто миры известны
10 Учинив, позднейший век дивиться заставит?
Чтож делает Тициус имущий в пределы
Римские скоро прибыть? который напился
В Пиндаровом не бледнев источнике дерзок,
Общих озер, и ручьев воды погнушався?
15 Как здравствует? как меня часто вспоминает?
Латинским ли соглашать струнам стихи ищет
Фивейские, помочью благосклонной музы?
Иль силится в зрелищах трагиков искусства
Неистовство оказать и великолепность?
20 Чтож Целс делает уже часто увещанный,
И его же увещать еще много нужно,
Чтоб собственны добывал богатства и книги
В Палатинском собранны не грабил Аполле;
Да не когда стадо птиц сшедшись свои перья
25 Отобрать, громко себе смеяться заставит.
Обнаженна краденой украсы ворона.
Что сам делаешь? Какой цветок облетаешь?
Не мал тебе ум, не груб, и остр и искусен,
Иль изощряя язык безвинных в защиту,
30 Или готовя ответ тем что совет ищут:
И буде пишешь стихи любезные, перву
Мзду победоноснаго блюща ты одержишь.
Естьлиб к тому презирать ты вещи был силен
Тщетны, кои суеты приращать обыкли
35 Не облегчать нашу мысль, небесная мудрость
Кудыб тебя ни вела, шел бы ты удобно.
В сем трудиться и сему прилежать мы должны
Малы и великие, буде мы желаем
Отечеству и себе самом жить любезны.
40 И то отпиши, так ли с Мунацием водишь
Себя, как прилично вам, или дружба ваша
Как бы худо сшитая язва не срастая
Разседается еще? Но вас хотя крови
Жар, или невежество вещей, непокорных
45 Свирепых мучит везде, гдеб ни находились.
Вы, коим братской любви розрыв недостоен,
Ведайте, что к вашему возврату пасется
Щастливому у меня на жертву телечка.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Письмо III. К Юлию Флору. Гораций пишет к Юлию Флору, как бы желая ведать, что делается при дворе Тибериевом, который по указу Августову отъехал было к востоку с сильным войском. Но прямое его намерение есть изъяснить, сколь ему предосудительны сребролюбие и высокомыслие, и увещавать его, чтоб жил в согласии с братом своим.


Стих 1. Юлие Флоре. Флор был приятель Горациев, к которому писано письмо 2 книги 2 и ода 2 книги 4 от Августа Кесаря с Клавдием Нероном в войну Панонскую, или к возстановлению Тиграна в Армению посланный.

Стих 2. Пасынок Августов. Клавдий Тиберий Нерон, наследник Августов, сын Тиберия Нерона и Ливии; Август женился на его матери в 4 лето его возраста, а в двадцать второе отправлен в поход в Армению для возстановления Тиграна на престол того царства.

Стих 3. В Фраках ли. Фракия, великая провинция в Эвропе ныне Романия называемая.

Стих тотже. Или при Эбре. Эбр река во Фракии почти всегда снегом и льдом покрытая.

Стих 4 и 5. Или близ пролива между смежными двемя башнями текуща. Пролив Еллеспонтской или Цареградской, на берегах котораго стояли две крепости, Сесте на Эвропейской стороне и Абиде на Асиатической. Ныне Дарданелы называются.

Стих 7. Ученая свита. Studiosa Cohors. В сем месте Cohors значит свиту, двор, служителей Князя какого. Тибериева свита была от большей части составлена из учоных и грамотных людей.

Стих 8. Кто Августа действа писать взялся. О действах Тибериевых говорит, которые Августовыми делами называет, понеже в его имя и от него посланным войском совершалися.

Стих 9 и 10. Кто войны, кто миры и проч. Кто опишет войны и миры Августом совершенные, и повестию оных удивит потомство наше в многия по нас лета.

Стих 11. Тициус. Тициус Септимиус, к которому писана ода 6 книги 4 и письмо 9 книги 1. Лирический и трагический стихотворец, от котораго сочинений ничего к нам не дошло, и самой его род нам неизвестен.

Стих тотже и 12. Имущий в пределы Римские скоро прибыть. Мне кажется, что Гораций его впрям из походу в Рим ожидает. Но Дасиер и другие толкуют: Имущий скоро в Римских пределах прославиться своими творениями.

Стих 12, 13 и 14. Который напился. Который погнушався общаго слогу, осмелился Пиндару славному Греческому стихотворцу в сочинении стихов своих подражать. Слог Пиндаров източником называет не общим, каковы суть озера и ручьи, и в велико почитает дерзать пить из того источника смело, не бледнея, понеже бледнеет, кто страшится.

Стих 16 и 17. Латинским ли соглашать струнам. Гораций спрашивает Септимия, сочиняет ли Латинские Лирические стихи в подражание Греческих Пиндаровых, который был уроженец Фивейской. Соглашать струнам для того, что, как в первом письме примечено, на лире приигрывался голос песней, и от того сочинении высокаго слогу Лирическими названы.

Стих 18 и 19. Иль силится в зрелищах. Иль сочиняет для зрелищ трагедии, которыя должны содержать в себе много величественности и гнева и неистовства. В Латинском стоит: An tragica desaevit et ampullatur in arte; то есть: Или в трагическом искусстве свирепеет и дуется. Desaevit вместо valde saevit весьма свирепеет, понеже в трагедиях свирепство большее место занимать должно. Ampulla есть пузырь, что в воде соломою вздуваем, и понеже такие пузыри гораздо надуты и полны ветра, чаять можно, что оным трагедия приуподоблена, понеже ее слог также пышен и надут быть имеет.

Стих 20. Чтож Целс делает. Целсус Албинованус, секретарь Тибериев, к которому писано следующее письмо 8. Гораций его увещал и увещает, чтоб своими собственными трудами добывал себе славу, а не крал из чужих книг дело и речи, и теми как собственными хвастал; дабы напоследок не случилось ему басенной вороны несчастье.

Стих 22. Чтоб собственны добывал богатства. Чтоб из своего мозгу сочинении выдавал, чтоб своих трудов плоды произносил.

Стих 23. В Палатинском Аполле. Август Кесарь состроил на Палатинской горе в Риме при храме Аполлиновом великолепную книгохранительницу, в которой собрано было великое число книг знатнейших писателей.

Стих 24, 25, 26. Да не когда стадо птиц и проч. Чтоб не случилось, ему Целсу как вороне, которая укравши от разных птиц цветные перья, в оные нарядилася; но птицы те приметя воровство вдруг на нее напали, и всякая отняв свои перья; бедная ворона обнажена краденой чужой украсы осталась в посмешку всему свету. Баснь сия Эсопова довольно известна.

Стих 27. Какой цветок облетаешь. Флора пчеле приуподобляет, которая с цветка на цветок перелетая собирает миод свой. Так и ученый человек с книги на книгу переходя собирает наставлении в свою и других пользу.

Стих 28, 29, 30 и 31. Не мал тебе ум и проч. Бог тебя одарил умом немалым; ingenium non parvum, искусным и острым, non incultum, негрубым, non turpiter hirtum: последнее слово от слова, негнусно шороховатым. Тот твой ум приметен, когда ты изощряешь свой язык готовяся говорить на судилищах [я от себя прибавил в защиту безвинных] для изследования тяжеб; или когда готовишь ответы тем, кои приходят у тебя спрашиваться, и требовать в делах своих совета. Когда же ты в забаву свою приймешься любезные, любовные стихи писать, в том столько ты удачлив, что ты первый, ты над всеми другими одержишь в мзду себе и в знак своей победы венец блющовый. Такие блющовые венцы у Римлян давалися в награждение стихотворцов, которые над прочими своими товарыщми преуспевали. Иль изощряя язык. Флор еще должность адвоката не принял во время, когда письмо сие писано, для того Гораций говорит; изощряешь язык; и для того пониже: готовишь ответ. В Латинском сие последнее так стоит: Seu civica iura respondere paras: или готовяся ответствовать [изъяснять] гражданские права.

Стих 33, 34 и 35. Естьлиб к тому презирать и проч. С таким острым и искусным умом, естьлиб ты Флоре мог отважиться презирать тщетныя вещи, как например лишныя чести и богатства, которыя больше служат прибавлять бремя наших сует и попечений, чем облегчать оные, и доставить нам тишину души: шел бы ты за мудростию, кудыб она тебя ни повела; силен бы ты был всякое добродетельное дело совершить. Я назвал вещьми тщетными, кои обыкли приращать, не облегчать нашу мысль, наше попечение, то что в Латинском названо: Frigida curarum fomenta; сиречь студеныя мыслей наших пареньи. Сколь больше богатств и чести стяжем, столь больше желаем и безпокоимся.

Стих 35. Небесная мудрость. Древные философы, как мы, уверены были, что истинная мудрость от Бога с небес приходит.

Стих 37. В сем трудиться и сему прилежать. Сиречь, чтоб презирать богатства и чести, чтоб не быть лакомым и славолюбимым; чтоб пренебрегая суетныя вещи следовать мудрости и добродетели.

Стих 40. С Мунацием. Мунациус Планкус брат был Юлия Флора. По видимому, они не гораздо дружно меж собою живали.

Стих 43. Но вас. Гораций не хочет вступаться в их домашные раздоры; и со всем их междуусобным несогласием к ним поступает как к двум братьям.

Стих тотже. Крови жар. Горячность крови. Знатно и Флорус и Мунаций оба еще были гораздо молоди и вспыльчивы.

Стих 44. Невежество вещей. Невежество и вспыльчивый нрав по мнению Горациеву суть главныя две причины разгласия меж братьями, как и меж друзьями. И правда оба те недостатки ум человека ослепляют.

Стих 46. Вы, кои не в братской жить любви недостойны. Вы, коим неприлично, вы, кои не заслужили того, чтоб не жить меж собою в братской любви. В Латинском стоит: Вы, что братской разорвать союз недостойны. Вы, коим братской любви союз недостоен.

Стих 48. На жертву телечка. Обыкновенны были у Римлян обеты таких жертв для всякаго приятелей и сродников случая, и Гораций особливо к друзьям горяч, нескуп был давать им такие любви своей знаки.


epist. i iv albi, nostrorum sermonum candide iudex...


Албие стихов моих судья правосердый,
что ты делаешь теперь в Педанском уезде?
Пармскаго ли Кассия пишучи трудишся
Преодолеть числом книг? иль в лесу гуляешь
5 Спасительном молчалив, ища что прилично
Доброму и мудрому мужу? одаренно
Тело умом ты имел. Красу тебе боги,
Богатства дали тебе, и искусство теми
Наслаждаться. Более что может питомцу
10 Сладкому бабка желать, как чтоб он разсуден
Мог изображать в речах мысль свою приятно,
И были бы, здравие, сила, честь обильны,
Приборный стол, и доход ему неоскудный?
Между попечением скучным, и надеждой,
15 Меж страхом и яростию думай, что день всякой
Последний светит тебе; так уже приятен
Надбавленный к животу нежданый час найдет.
Естьлиж когда взвеселить себя, и смеяться
Пожелаешь, посетить меня потрудися,
20 Взнеженну жирну свинью Эпикурска стада.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Письмо IV. К Албию Тибуллу. Письмо сие писано к Албию Тибуллу стихотворцу, котораго большая часть сочинений до нас дошла. Сочинении полныя сладости, от большей части любовныя, и в том роде почти неподражательныя. Стихотворец тот промотав свое имение, и видя себя многими долгами обремененна, удалился из Рима в свой загородной дом, где напоминовение потерянных богатств и страх лишения оставшихся малых доходов погружали его в жестокую печаль и безпокойство. Гораций ведая его в таком состоянии, пишет к нему сие письмо, ища его утешить, и для того искусно ему внушает: что его худое состояние в Риме не известно; что удаление его приписуют прилежанию его к наукам; что еще довольно богатств имеет, чтоб жить щастливо, и кончает шутками о себе и о секте Эпикурской.


Стих 1. Стихов моих судья. Гораций называет речьми Sermones свои письма и свои сатиры. Тибулл был великаго искусства и остроты не только в сочинении своих, но и в разсуждении творения других стихотворцов.

Стих 2. В Педанском уезде. Земля Педанская в провинции Латинской был уезд города Ледима, который чают лежал меж Пренестом и Тибуром. Тит Ливий об нем упоминает.

Стих 3 и 4. Пармскаго ли Кассия пишучи. Насмехается Гораций Парсмкому Кассию, который хвастал скоропоспешно писать, и издавать многия книги. По словам древняго толкователя Горациевых стихов, Кассий Пармский был военной Трибун или Полковник в войске Кассия и Брута. По побеждении сих убежал в Афины, где посланные от Августа смерти его предали.

Стих 4. Преодолеть числом книг. Сочинении Кассиевы Гораций называет сочиненийцами, Cassii opuscula, понеже он от большей части писал элегии и эпиграммы, хотя и некои трагедии сочинял.

Стих тотже и 5. Иль в лесу гуляешь спасительном молчалив. Или молчалив, как человек, который с прилежанием размышляет, ища истину, прилежит к Академической философии, изследуя книги Платоновы и других Академических философов. так Дасиер толкует сей стих, примечая что Гораций в другом месте употребляет лес Академов вместо философии Академской. Atque inter silvas Academi quaerere verum (письмо 2 книги 2). И искать истину в лесу Академском. Я охотнее тех мнению последую, которые чают, что Гораций Тибулла просто спрашивает, гуляешь ли в лесу молчалив, разсуждая, что честному и доброму человеку прилично, что должности его противно.

Стих 6. Одаренно тело умом ты имел. В Латинском стоит: Не был ты тело без перси? Non tu corpus eras sine pectore. Древние употребляли слово pectus перси, грудь, вместо ума, мудрости, благоразсудности, понеже Стоики сердце почитали источником всех добродетелей и всех действований души. Речь имел eras употреблена вместо имеешь es. Инако Гораций бы был гораздо невежлив обличая приятеля потерянным добром. Но с другой стороны согласить трудно, как он может говорить Тибуллу в нынешнем худом его состоянии, что боги его одарили красотою, умом, богатством и искусством наслаждаться оными. Для отнятия того затруднения довольно упомянуть то, что в начале сих примечаний показано, а имянно, что Гораций поставляет, что нещастие Тибуллово никому в Риме неизвестно.

Стих 7 и 8. Красу тебе боги, богатство дали тебе. Тибулл и лицем и станом был один из красавцов Римских. Богатство его были безчисленныя, как он сам свидетельствует в 3 элегии 3 книги.

Стих 9. Более что может питомцу и проч. От сего стиха по 14 Гораций ищет показать Тибуллу, что со всем приключившимся ему нещастием, естьли он довольствоваться хочет умеренным имением, может щастливо прожить. Понеже остатки его богатств и состояние его таково, что исполняет желании бабки или кормилицы. Известна сих к своим питомцам любовь, и сколь на всяк час о благополучии оных радеют; однакож, говорит Гораций, ничего более желать не могут, разве чтоб дитя было умное; чтоб мог сладостно говорить; чтоб было здорово, сильно, славно; чтоб имело столь ни лишной ни убогой, чтоб всегда ему в кармане деньга не оскудевала; и то самое Тибулл имея следует, что доволен своим состоянием быть должен.

Стих 10 и 11. Чтоб он разсуден мог изображать в речах мысль свою приятно. Чтоб сиречь иметь здравое разсуждение и уметь говорить сладостно. Sapere et fari quae sentiat. Сей стих относится к 7, где показано, что Тибулл имел тело одаренно умом.

Стих 12. Сила. Gratia, сиречь та сила, которую или собою, или чрез друзей в людях имеем. Обыкновенно чужестранным словом кредит называем.

Стих тотже. Честь. Fama, слава, доброе имя.

Стих 14, 15, 16 и 17. Между попечением скучным, и надеждой и проч. Гораций выше сего изъяснив Тибуллу, что состояние его не таково, чтоб не мог щастливо прожить, еще настоит разсуждая, что есть другой способ в нещастии быть довольным, сиречь помышляя, Что всякий день нам последний. Таким образом суеты и попечении умаляются. Мало дум остается, когда живем из дня в день; и столь приятнее нам бывает надбавленный к живому нежданный час. Между попечением скучным, и надеждой, меж страхом и яростию. В таких страстях непрестанно волнуется ум человека, который промотав великое богатство, ждет, что заимодавцы и остатки пропитания отъимут. Найдет, надъидет, наступит. Мера стиха понудила букву и сократить. Час. Греки и Латины употребляют час вместо времени.

Стих 20. Эпикурска стада. Эпикурской Философической секты.


epist. i v si potes archiacis conviva recumbere lectis...


На старинных возлежать буде гостем можешь
Кроватях, и ужинать цело блюдце зелий
Не боишся; ожидать тебя дома буду,
Торквате, по западе солнечном охотно.
5 Поднесу тебе вино в консульстве вторичном
Тавра в судно влитое, из лоз винограда
Что между Минтурскими болоты й Петрином
Синвезанским. Естьли что лучшее дать можешь,
Меня к себе позови; естьли нет, послушен
10 Будь прозьбе приятельской. Давно огонь светит,
И чистой стола прибор тебе изготовлен.
Тщетны надежды отставь и богатства жадность,
И Мосха тяжбу. Нам день завтрешний Цесарска
Рождения торжество принося, свободу
15 Дает спать; и летню ночь приятною можем
Беседою протянуть. Щастье к чему служить,
Естьли то употреблять не дастся нам воля?
Кто наследнику копя, скупится, и мучит
Себя, меж ним и глупцем разницы немного.
20 Пить я начну и цветы разсыпать, доволен
Хоть безсмысленным прослыть. Что не чудит пьянство?
Открывает тайны все, венчает надежды,
Безоружнаго к бою нудит ободряя,
Отъемлет скорбным сердцам попечений бремя,
25 В науках всяких легко делает искусным:
Обильны чаши кого не чинят речистым?
Кого не избавили скудости тяжчайшей?
Впрочем должность исполнять ту я и способен
И охочь, чтоб были все постели негнусны;
30 Чтоб не досаждал ноздрям черный утиральник;
Чтоб смотреться было льзя и в крушках и в блюдах
Чтоб не было, ктоб друзей верных за порогом
Речи пересказывал. И дабы прилична
Тебе беседа была, Септимия, Брута
35 И Сабина позову, естьли не мешает
Сему лучша ужина, и красна девица.
Есть еще место и тем, коих пожелаешь
С тобой привесть, но в пирах, помни, неприятну
Вонь рождает теснота. Самскольк ты быть хочешь,
40 Отпиши мне, и дела кончав, крыльцем задним
Убеги просителя, что торчит в передней.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Письмо V. К Торквату. Гораций сим письмом просит Торквата к себе ужинать на канун знаменитаго торжества. Обещает ему малый ужин, чистой дома и стола прибор и приличную беседу. Дасиер прямо сказать не может, кто таков Торкват, к которому письмо сие писано, но догадками разсуждает, что он был внук или племянник Консула Манлия Торквата.


Стих 1. На старинных возлежать буде гостем можешь кроватях. Древние стульев не имели, для того около стола, на котором едали, поставлены были кровати с постельми, и на оных ложилися гости. От чего и в святом писании, когда упоминается об обеде или ужине, употребляется слово возлежать. Старинными кроватьми, Achaici lecti, Гораций называет кровати простыя, неукрашенныя золотом и слоновою костью, каковы Римское сластолюбие со временем вымыслило. Гостем. Слово сие не для одного пополнения стиха вставлено. Многие в своем доме всякою вещью довольствуются, а в чужом всего гнушаются. Для того Гораций говорит: Буде можешь, буде не гнушаешься, не у себя но в гостях, в чужом доме возлежать на старинной кровати.

Стих 2 и 3. И ужинать цело блюдце зелий не боишся.Буде можешь возлежать на старинных кроватях, и буде смеешь ужинать однем блюдцем зелий. Правду сказать, не весьма жирной ужин, на котором одно блюдцо зелий представлено, и к съедению такого пира не много храбрости нужно; для того речь смеешь в смех от Горация употреблена. А такие из трав умеренные пиры у благоразсудных Римлян были в обыкновении.

Стих 4. По западе солнечном. Supremo sole, к последнему солнцу, к западу солнечному.

Стих 5 и 6. Поднесу тебе вино в консульстве вторичном Тавра в судно влитое. Поднесу тебе вино, которое делано, и в бочку на збереженье влито, когда Таврус в другой раз консульское достоинство исправлял. Iterum Tauro, разумеется Consule. Обыкновенно было Римлянам означать древность вина именами Консулов, и временем их правления. Статилиус Таврус, о котором здесь упоминается, человек подлаго рода добродетельми и милостию Августа Кесаря достиг знатнейшия степени. Одержал победу над Лепидом; за совершенныя в Африке славныя действа триумфом почтен, и напоследок дом его столько прославился, что правнучка его Статилия Мессалина выдана за императора Нерона. Консулем впервые был в лето 717 по создании Рима, а вдругорь в 728. Нечаятельно, чтоб Гораций хотел хвалить древность своего вина; напротиву шутит кажется, упоминая а таком консульстве, которое мало пред тем миновалося.

Стих 7. Между Минтурскими болоты и Петрином Синвезанским. Минтурны город в провинции Латинской. Петринум Синвезанум, гора близ города Синессы или Синопы: ныне Рока ди Монте Драконе называема. Вино, которое Гораций Торквату обещает, родилося в тех болотных местах, по тому негораздо нарочитое. Примечай, что союз й сокращен за нужду меры.

Стих 10. Давно огонь светит. Не знаю, для чего Дасиер не хочет, чтоб здесь о том огне говорилось, которым ужина стряпается.

Стих 12. И богатства жадность. Certamina divitiarum. Прю, брань богатств, сиречь оное безмерное желание преодолевать богатством всех прочих людей.

Стих 13. И Мосха тяжбу. Мосх сей был виший из Пергама, который обнесен будучи на суде, что ядом многих окормил, Торкват человек весьма сладкоречивый, имел его сторону защищать.

Стих тотже и 14. Цесарского рождения торжество. Юлия Кесаря рождение праздновалося 12 Июля, с многим торжеством.

Стих 15. Свободу дает спать. Дая свободу от дел, позволяет спать все утро.

Стих тотже. И летнюю ночь можем. В Латинском прибавлено Impune, без всякого страху, наказания.

Стих 16. Щастье. В латинском Fortunae в множественном числе вместо богатств употреблено.

Стих 19. Меж ним и глупцем разницы немного. В Латинском Assidet insano, сидит подле безсмысленнаго. И подлинно неумнее дурака, кто себя мучит, копя для других богатство.

Стих 20, 21. Пить я начну и проч. Гораций сказал, что кто себя изнуряя, деньги копит для наследников дурака неумнее, заключает, что для того он пить и веселиться хочет, хоть бы имел тем тогож дурака имя нажить. Следует похвала пироваго веселенья, Которое общим именем пьянства означено.

Стих 21. Что не судит пьянство. Quid non ebrietas designat. Designat значит делать чудныя дела, неслыханныя, неожидаемыя.

Стих 22. Открывает тайны все. негораздо великая вину похвала, буде Гораций не те только одне тайны разумеет, которыя для увеселения меж друзьями открывать позволено, когда никому никакого вреда нанесть то не может. Может быть Гораций разумеет еще тайныя вредныя намерении, которыя в пьянстве легко открываются.

Стих тот же. Венчает надежды. Показывает, что надежда чаяние наше исполнено, что получили уже желаемое, кто надеется, кто уповает, ждет, и ожидаему вещь не видит; пьяной напротиву чает в руках своих все, что ни уповает. Так Анакреон говорит, что когда он напьиотся, чает владеть всем Крезусовым богатством.

Стих 25. В науках всяких легко делает искусным. Пьяному все легко кажется, о всем смело говорит, как бы ничего ему неизвестнаго не было.

Стих 27. Кого не избавили скудости. Пьяному убожество нечувствительно, понеже помраченный вином ум ни помнит, ни разсуждает. Contracta paupertas. Тесная нищета вместо крайней недостаток, тяжкое убожество.

Стих 28. Впрочем должность исполнять ту я и способен и охоч. Сиречь, чтоб были постели чистыя, чтоб не был черен утиральник и проч. В Латинском стоит: Сие я изготовить и угож повелеваюся и охоч: Haec ego procurare et idoneus imperor et non invitus.

Стих 29. Постели. Toralia, тюфяки, или перины, которые покрыты были коврами, и на тех гости около стола ложилися.

Стих 30. Чтоб не досаждал ноздрям черный утиральник.Утиральник, салфетка черная, сальная, нечистая. Ne sordida mappa corruget nares. Слово от слова, чтоб скверная салфетка не морщила ноздри; понеже всякая скверная вещь к носу подвинута такое действо производит.

Стих 32. Чтоб не было, ктоб друзей речи пересказывал. На всяком пиру такие перескащики весьма не приличны и безпокойны, понеже отъимают свободу друзьям меж собою вольно и безопасно говорить.

Стих 33 и 34. И дабы прилична тебе беседа была. И дабы все прочие гости тебе были приличны и угодны. В латинском стоит: ut coeat par iungaturque pari; чтоб пара к паре сошлась, или равный с равным сошолся и соединился. Нужно весьма в парах, и та предосторожность, чтоб все гости один другому был приличен, чтоб были друзья меж собою, и буде можно однех склонностей люди, естьли хозяин веселый пир дашь, и с гостьми прохлаждаться намерен.

Стих 34. Септимия, Брута и Сабина позову. Септимий, тот самый, о котором упоминается в предъидущем письме 3. О Бруте не известно, кто таков был. Албус Сабинус всадник и стихотворец Римской.

Стих 36. Лучша ужина. Coena prior может также значить ужину, на которую Сабин прежде Горациева зову обещался.

Стих тотже. И красна девица. Potior puella. Какая девка, которую Сабин ужине предпочтет.

Стих 37 и 38. Есть еще место и тем, коих пожелаешь с собой привесть. Locus est et pluribus umbris. Есть место и для многих теней. Тенями Римляне с Греческаго называют тех, которых званый гость с собою к пиру приводит незваных.

Стих 38 и 39. Но в пирах, помни, неприятну вонь рождает теснота. Хотя есть место и для тех, коих ты Торквате с собой приведешь, помни однакож, что на пирах теснота вонь рождает, и для того дай мне знать, отпиши ко мне, сколько ты гостей с собою приведешь, и сколько хочешь чтоб нас за столом было. В Латинском стоит: Sed nimis arcta prement olidae convicia caprae. Но вонючия козы утесняют пир, на котором чрез меру тесно сидится. Сиречь теснота в пирах производит вонь козлину. На нашем языке тех слов перевод несносен, как вонь козлиная.

Стих 39. Самскольк. Обыкновенно говорим, самдруг, самтретей, самчетверт; для того я осмелился ввести слово самскольк, которое изрядно соответствует Латинскому quotus.

Стих 40. Крыльцем задним. Postico задними дверьми.

Стих 41. Убеги просителя. Челобитчиковых докук избеги.

Стих тотже. Что торчит в передней. Atria servantem. Атрии, сени, передние, крестовая, где челобитчики и стряпчие ожидали их патрона и защитника.


epist. i vi nil admirari prope res est una, numici...


Один, Нумице, почти способ нас блаженны
И сделать и сохранить  всему не дивиться.
Суть, кои солнце, звезды и времена смотрят,
В известны сходящие часы, безмятежны:
5 Что убо о земли мнишь дарах, что о моря,
Богатяща индиян и аравлян крайних?
Как чувствовать, каким мы смотреть должны глазом
Зрелища, ладоней бой и дары народа
Благосклонного? Кто тем противных боится,
10 Равно дивится и он, как тот, что желает;
Оба равно трепетны, равно устрашает
Обоих нечаянный случай, наступивши.
Что в том, веселится ли кто или печален,
Желает, боится ли, когда, что ни видев
15 Чаяния своего лучше или злее,
Втупя глаза и душой и телом недвижен?
Праведный неправедна, умный глупца имя
Наживет, если искать добродетель саму
Станет больше нужного, больше, чем пристойно.
20 Дивись богатству теперь, марморам и меди
Древним, и художества отменному делу;
Дивись бисеру, дивись тирейскому цвету;
Радуйся, что с глаз тебя целый не спускает
Народ, когда говоришь; беги с утра рано
25 На площадь и оттоль в дом поздно возвращайся,
Чтоб Муций с приданного поля больше хлеба
Не пожал. Подлейша он сущи тебя рода,
Гнусно, чтоб не он тебя  ты ему дивился.
Все, что кроется в земле, наверх взнесет время
30 И, что над ней высится, вкроет и вкопает.
Когда уж Агрипповым вратам и дороге
Аппиевой ты знаком довольно, всю славу
Твою высмотрит народ, принужден, однако ж,
Будешь сойти, куды сшел и Нума и Анкус.
35 Буде в почках иль в боку чувствуешь боль острый,
Отдалить ищи недуг; хочешь ли блаженным
Прожить  кто б то не хотел!  если добродетель
Одна лишь то может дать, сласти и забавы,
Благодушен, отложив, ея тщись держаться.
40 Мнишь ли добродетель быть пустое лишь имя,
Как древо священный лес  опасно стрегися,
Чтоб кто ранее тебя пристани не занял,
Чтоб ты торг не потерял Цибиры и Вифины,
Тысячу скопи талант, потом и другую,
45 И третью прибавь еще, и четверту к куче.
Царица бо деньга! род и жену с приданым,
И верность, и красоту, и друзей дарует;
Украшает денежных Пифо и Венера.
Каппадокийский король, рабами обильный,
50 В деньгах недостаточен,  не будь ему сходен.
Говорят, что некогда Лукулл, прошен бывши
Ссудить к зрелищной игре сто багряниц «Как то
Мне иметь,  сказал,  число так велико можно?
Однак, спрошусь у себя и все, что имею,
55 Пришлю». Отписал потом, что дома пять тысяч
Багряниц нашел и что все ль иль часть взять могут.
Убог тот дом, в коем нет много вещей лишних,
Невестных хозяину и ворам полезных.
Потому, если одно имение может
60 И сделать и сохранить блаженным,  трудися
Над всеми о том одном и не спускай с мысли.
Буде прибор или власть блаженство дать сильно 
Купим раба, кой бы нам имена гражданов
Сказывал и, тыча в бок левой, понуждал нас
65 Руку к безопасному подавать им ходу,
Кой на ухо б шептал: сей в Фабиевом силен
Колене, в Велинском  сей; всякому сей может
Докучник вручить пучки консульски и креслы
Похитить слоновые. Зови отцом, братом;
70 По возрасту всякого присвояй, лаская.
Будет тот, кто ужину и обед ест вкусный,
Блажен; пойдем с светом вдруг, куды нас обжирство
Поведет, начнем ловить и рыбы и звери,
Как преж сего делывал Горгилий, который
75 Рано с утра сквозь площадь, набиту народом,
Провожал рабов своих, тенета и жерди,
Чтоб народу показать, назад возвращаясь,
Купленную, на осле, одну дику свинью.
Надуты несваренным еще в брюхе еством,
80 Пойдем в баню, забыв, что прилично, что гнусно,
Достойны в Церетские вписаны быть книги,
Злонравны сопутники мудрого Улисса,
Что отечеству предчли возбраненны сласти.
Буде, как Мимнермус мнит, ничего приятно
85 Без любви и без игры  в них ты живи, здравствуй;
Если что лучшее сих правил знаешь  ласков,
Мне сообщи; если нет  пользуемся теми.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Намерение Горациево в сем письме есть показать, что напрасно мы ищем истинное свое благополучие в знаменитых достоинствах и в богатстве; что все то, что рождает в сердце нашем боязнь, пагубно нам напоследок бывает; что та боязнь и желание рождается оттого, что мы легко чудимся, легко всяким вещам дивимся; что, следовательно, кто хочет быть истинно счастливым, должен отложить то удивление, которое совсем противно добродетели, которая в том состоит, чтоб иметь ум покойный и постоянный, ничем подвижный, ни устрашаемый, ни удивляемый.


Стих 56. Что убо о земли мнишь дарах. Сиречь о золоте, о серебре и о прочих рудах и вещах, которые она нам дает. Что о моря, богатяща индиян и аравлян крайних... То есть о бисерах, о жемчуге, который родится наипаче в Персидской морской пазухе и в Индейском море близ Зейландского острова.

Стих 89. Дары народа благосклонного. Дары его суть чины, достоинства, кои у римлян народ раздавал, и обыкновенно тем раздавал, кто меньше их был достоин.

Стих 10. Равно дивится и он, как тот, что желает. Кто боится убожества и отказа, дивится равно как тот, что желает чины и богатство; и как оба равномерно дивятся, так оба боятся равномерно.

Стих 22. Тирейскому цвету. Сиречь багрянице тирейской. Лучшие багряничные раковины находилися в Африческом и Тирейском море.

Стих 3135. Агрипповым вратам. Porticus, портик, латинское слово, не значит прямо ворота, но предворотню. Два таких портиков Агриппа в Риме состроил: портик Нептунов и другой портик Агриппов... лежащий близ Панфеона, при входе Марсова поля. Гораций здесь говорит о сем последнем... Принужден, однако ж, будешь сойти, куды сшел и Нума и Анкус. Однако ж принужден будешь умереть. Все величество твое не избавит тебя от смерти, которой не минули Нума и Анкус, два славные римские цари.

Стих 43. Чтоб ты торг не потерял Цибиры и Вифины. Чтоб ты не потерял случай получить прибыток в торгу цибиринском и вифинийском. Цибира был великий город в Писидии, к востоку реки Ксанфа. Вифина, или Вифиния, страна в Малой Асии, между Пропонтиною и царством Понта, которому была смежна, сходбище для торгу всея Асии и Эвропы.

Стих 44. Тысячу скопи талант. Талант вместо талантов... Талант у древних иногда значит вес, иногда число денег, иногда монету.

Стих 48. Украшает денежных Пифо и Венера. Богатые люди и сладкоречивы и приятны. Пифо по-латински Suadela  богиня увещания; Венус  богиня любви и приятности.

Стих 49. Каппадокийский король, рабами обильный. Каппадокия  царство в меньшой Асии, меж Черным морем, малою

Армениею, горою Тавросом и Галатиею. Каппадокияне почти все были рабы... денег у них столь мало было, что бык продавался по копейке, а человек  по четыре копейки. Потому Гораций право говорит, что каппадокийский король рабами обилен, в деньгах недостаточен.

Стих 51. Лукуллус был благородием, сладкоречием и богатством знатный римский воевода, над Африкою правительствовал правосудно и над Митридатом не одну победу одержал.

Стих 6364. Купим раба, кой бы нам имена гражданов сказывал. Римляне, которые чинов добивалися и желали достать себе благосклонность народа, держали всегда при себе рабов, которых вся должность в том состояла, чтоб знать всех римлянов имена и оные господину своему сказывать, дабы сей мог всякого, своим именем и прозвищем называя, поздравить, понеже такое поздравление у римлян и у греков значило особливое почтение. Рабы те называлися номенклаторы.

Стих 6667. Сей в Фабиевом силен колене, в Велинском  сей. Холоп то хозяину говорит, показывая сего и того мещанина. Колено Фабиево так названное от семьи Фабианов, которая была того колена. Колено Велиново имя взяло от озера Велина в стране Сабинской.

Стих 69. Докучник. Importunus, неспокойный, упрямец, который охотно всякому досадить ищет и противится всякого желаниям. Пучки вручить консульски. Пучки лоз, которые пред римскими консулами нашивали ликторы в знак их власти... Креслы слоновые... были знак вышних римских достоинств, как, например, консульского, преторского, эдилского и проч.

Стих 81. Церес был нарочитый город в Тоскане, которого жители за бунт лишены голоса в собраниях римских. Потому, когда ценсоры римские отымали какому гражданину голос и объявляли его обесчещенным, называли то действо: вписание в книги Церетские, и книга, в которую имена таких шельмованных вписывалися, называлася... таблицы Церетские.

Стих 84. Мимнермус. Стихотворец Ионийский, который жил во временах Крезуса и Солона, слишком за 600 лет прежде Спасителева пришествия. Сей стихотворец крайнее блаженство поставлял в сластолюбии, сиречь в играх, в забавах, в любви, одним словом в насыщении всякой похоти... Из всех Мимнермовых сочинений к нам малые частицы только дошли, из которых видно, однако ж, его высокое искусство. Удивительно удачлив он был в описании забав и похоти.


epist. i vii quinque dies tibi pollicitus me rure futurum...


Пять дней обещав пробыть в деревне, я лживый
Август месяц медлю весь. Но естьли желаешь,
Чтоб я жил здоров, и век свой вел безболезнен;
Свободу, котору мне больному даешь ты,
5 Недуга боящуся дашь мне, Меценате;
Когда первыя смоквы, и зной украшает
Похорон уставщика черными стражами,
Когда с страху о своих детях отец всякой
И мать бледнеют; когда многая прилежность
10 Прислужиться у господ, и дела приказны
Наводят горячки, и вскрывают заветы.
Буде снежная зима обелит Албански
Поля, стихотворец твой подвинется к морю,
И беречь будет себя, и сжавшися в шубу
15 Читать станет, а тебя, любезнаго друга,
Естьли позволишь ему, с первою увидишь
Ластовкою и тихим полуденным ветром.
Не так ты обогатил меня как Калабрец,
Гостей грушми потчует. Кушай, дружок, кушай,
20 Челомбью, довольно ел. Ин сколько угодно
В карман возьми. Челомбью не нужно. Гостинец
Не неприятный твоим снесешь малым деткам.
Столько обязан тебе как бы я дар принял.
Твоя воля, коли ты груш тех брать не хочешь,
25 На корм сего дне моим останутся свиньям.
Мот и глупец то дает, что сам ненавидит
И презирает: такой род неблагодарных
Произвел, и во веки производить станет.
Умной, доброй человек наделять достойных
30 Всегда готов, знает он разницу однако
Меж деньгою и бобом. Я себя достойным
Похвал явлю, что дает мойму благодарству.
Но естьли хочешь, чтоб я был век неотходен
При тебе, возврати мне прежнюю силу тела,
35 Черны волосы на лбу узком, и речь сладку,
Возврати приятной смех, и в пирах охоту
Тужить, что бежит меня упряма Цинара.
Чрез узку щель некогда голодна лисичка
В житной вкралася амбар; и наевшись, в ту же
40 Вылезть с полным брюхом щель тщилася напрасно.
Приступив к ней ластушка, сказала, коль хочешь
Убежать отсель, должна ты сквозь узку дырку
С порожним брюхом таким вылезть, с каким влезла.
Буде такой меня баснью означают
45 Все возвратить я готов. Ниже я уж сытый
Нежным еством, народней хвалю безтревожный
Сон: ни на Арапския богатства я вольность
И покой свой променю. Умеренность часто
Мою ты хвалил. Всегда отцем, Государем
50 Я тебя звал и в глаза и за глаза равно:
Отведай, могу ли я твои без печали
Тебе возвратить дары. Телемах Улисса
Терпеливаго дитя отвечал изрядно:
«Негодно место коням Итака, Атриде;
55 Нет в ней поля, и травы нет довольно к паству:
За тем я дары твои, кои тебе больше
Нужны, и угоднее, тебе оставляю».
Малым вещи малыя приличны. Мне не люб
Уж столичный город Рим, но нелюдный Тибур
60 И тихой нравен Тарент. Мужествен и храбрый
И в Витийстве пред судом Филипп знаменитый
Из приказу выходя близ часа осьмаго,
Не молод уж летами, тужа что далеко
от площади отстоят Карины, увидел
65 Свобожденика в пустой бритовщика лавке
Тихо очищающа ножем свои ногти.
Димитрий сказал слуге, который прилежен
Филипповы исполнять был приказы, збегай,
Спросись, и весть принеси, чей он сын, чей слуга, какова
70 Состояния? Холоп пошол, возвратился,
И доносит, что ему имя Вултей Мена:
Что сводчик он промыслом малого именья:
Всему соседству знаком житьем непорочным:
Что во время отдыхать знает, и работать,
75 Копить и употреблять; что свой дом имеет;
Что любит он с равными водиться друзьями,
И игры позорищны смотреть, и, как дело
Свое окончит, гуляет на Марсовом поле.
Хочу, отвечал Филипп, от него сам слышать
80 Все то, что ты доносил: попроси на ужин.
Справил посольство холоп, да Мена не верит,
Дивится сам в себе, и промолвить не знает.
Словом. Благодарствую, отвечал; не к стати
Мне та честь. Что! говорит Филипп, удивляясь,
85 отказывает ли он мне? да, сказал Димитрей,
Упрямец отказует, и тя презирает,
Или боится. Филипп наутро Вултея
Дребезги бездельные, черни продающа,
Поздравил предупредив. Он же у Филиппа
90 Прощения требует, что своя работа
И должность в купечестве ему запретила
Рано прийти на поклон, также что тепере
Поклоном не упредил. Я тебе охотно
Прощаю, сказал Филипп, естьли ты сегодне
95 Будешь ко мне ужинать. Рад исполнить волю
Твою, отвечал Вултей. Ин к девяти стану,
Сказал Филипп, часам ждать: теперь пойди дело
Прилежно делай свое. Как за ужин сели,
Вултей и дело, и вздор поговоря, пущен
100 Напоследок спать. Когда рыбка сия часто
Усмотрена к удице прибегать укрытой,
Утром льстец, и к вечеру гость уже надежный,
Прошен в загородной дом проводить Латинской
Праздник. На конь посажен, и воздух и место
105 Сабинско выхваляет. Смотрит и смеется
Филипп, и ища себе из всего забаву
И утеху по трудах, Сестерциев тысячь
Семь дарит ему; в долг дать столько ж обещает:
Увещевает его в близи купить домик.
110 Купил. И чтоб не трудить долгою излишной
Тебя речью, мужик он стал из гражданина.
Виноград, пашня с ума, с языка не сходит:
Древа садит, и в трудах сохнет неусыпен,
И за жадностью богатств с часа в час стареет.
115 Но когда овцы его роскрали, болезнью
Козы померли, жатва прельстила надежду;
Бык под сохою издох; сильно опечален
Столькими уронами, сел на коня в полночь.
И гневом пылая весь, прямо в дом Филиппов
120 Прискакал. Филипп его увидел столь гнусна
И не обрита сказал: Вултей, ты мне зришся
Жесток чрезмеру себе, и чрезчур прилежен.
Право, отвечал Вултей, бедным чрезчур можешь
Назвать меня государь; то мне имя к стати,
125 Именем духа твойго, руки твоей правой,
Домовых твоих богов тебя заклинаю
И прошу, дай мне назад житье мое прежне.
Кто уже мог усмотреть, сколь то было лучше,
Что потерял, чем то что нашол, не теряя
130 Время пусть воротится к прежнему обычью.
Праведно, чтоб по себе дерево рубил всяк.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Письмо VII к Меценату. Гораций слабостию здоровья извиняется пред Меценатом в том, в Тибуре долго медлит. Хвалится его к себе щедротою, и признавает, что его благодеянии требуют от него большую прилежность в угождении своему благодетелю; но что лета ему Горацию не позволяют совершенно в том исполнять свое обязательство, и без обиновения объявляет, что охотнее возвратит все, что от Мецената получил, чем потерять волю жить по своей склонности. Все то украшивает тремя баснями забавными. Письмо сие лутчее из всех Горациевых, учит как должно обходиться с знатными господами.


Стих 2. Август месяц. Sextilis. Секстилис прежде сего тот месяц у Римлян назывался, понеже шестой в году, который начинался Мартом месяцом.

Стих 4. Свободу, котору мне больному. Меценас позволял Горацию покоиться в деревне, когда хотя малую болезнь почувствовал. Стихотворец оный в пользу свою то употребляет, представляя, что понеже больному дает волю жить в деревне, не откажет оную тому, кто болезни опасается; и тот резон не худ, когда бедство явственно. Жары каникулярные и вся осень весьма опасны в Риме.

Стих 6. Когда первыя смоквы. Первыя смоквы, которыя приходят в Августе месяце.

Стих тотже. И зной. Жестокие жары, жары каникулярные, которые обыкновенно стоят от 15 Июля по 15 Августа.

Стих тотже и 7. Украшает похорон уставщика черными стражами. Когда, сиречь, первыя смоквы и жестокие жары, приводя болезни приключают многим смерть, и следовательно многими похоронами случай подают уставщикам тех похорон употреблять свою черную и печальную свиту. Designatorem decorat lictoribus atris. Десигнаторы называлися чиновные люди, которых должность была на позорищах учреждать и показывать всякому свое место. Такие чиновные люди имелися для всяких обрядов и церемоний публичных, для учреждения мест и ходу. По тому имелися подобные и при похоронах. Я чаю не худо тому соответствует речь уставщика, человека, сиречь, который чин и порядок вещи какой уставливает или учреждает. Десигнатором также один из главнейших служителей Богини Либитины; и когда он шол поднять какое мертвое тело, всегда пред ним шла толпа нижних похоронных служителей одетых в черном платье, которых Сенека, по их Богине Либитинариями называет, каковы были Порлинкторес, Веспилонес, Усторес, Сандапиларип, Префице, и проч. Гораций всех тех под именем ликторов, стражей, сиречь, включает.

Стих 8 и 9. Когда с страху о своих детях отец всякой и мать бледнеют. Опасаяся, чтоб дети их в толь опасной годовой поре не померли, отцы и матери с страху бледнеют.

Стих 9 и 10. Многая прилежность прислужиться у господ. Officiosa sedulitas. Officium facere значит прислуживаться, являться безпрестанно на поклон; то, что Французы называют: faire facour.

Стих 10. И дела приказны. Приказны вместо приказные. Гораций называет Opellam forensem, все должности, все дела, которыя обязывают обретающихся в Риме являться в приказах в свою или приятелей пользу, как например ручаться об ком, или стряпать за него.

Стих 11. И вскрывают заветы. Распечатывают, отворяют духовныя. То есть, смерть наводят, понеже духовныя по смерти заветчика отворяются.

Стих 12 и 13. Буде снежная зима и проч. Гораций намерен ехать в Тарент, естьли падет много снегу, понеже снегом зима становится жестока; а естьли зима будет сносная, то намерен возвратиться в Рим. Албански поля. То есть, поле около Рима. Стихотворец вой поднимется к морю. То есть, пойдет в Тарент, где зимы всегда тихия, и весна весьма долгая.

Стих 14. И сжавшися в шубу читать станет. Contractus, сжатый, значит действо человека, который к стуже чувствителен, который сжимается, и почти вдвое сгибается, чтоб тело лучше нагревалося. Я прибавил в шубу, понеже зимою она не вредит, и мера стиха нужду в ней имела.

Стих 16 и 17. С первою увидишь ластовкою и тихим полуденным ветром. Сиречь: увидишь тотчас, как весна настанет. Понеже тогда обыкновенно дышут тихие полуденные ветры, и ластовицы начинают прилетать из теплых краев, куды в зиму отлетывают.

Стих 18. Не так ты обогатил меня и проч. Калабрец гостю дает, что ему не нужно; ты Меценате меня обогащая, не так поступал. Гораций показывает Меценату, что хотя он чрезмерно продолжая свое деревенское житие, обещание свое не исполнил, однакож не забывает Меценатовы благодеянии, котораго показанное к нему великодушие искусно и забавно выхваляет примером Калабреца. Калабрия провинция в Италии.

Стих 19. Кушай дружок, кушай. Калабрец говорит.

Стих 20. Челомбью, довольно ел. Гость отвечает.

Стих тотже. Ин сколь угодно в карман возьми. Слова Калабреца.

Стих 21. Челомбью ненужно. Ответ гостев. Латинское слово Benighe, иногда Bene, употребляется в знак учтиваго отказу.

Стих тотже и 22. Гостинцев не неприятный и проч. Еще Калабрец то говорит. Обычай был у древних хозяину гостям лучшей кусок с стола отдавать, для относу в дом свой и такие гостинцы называлися Апофоремата.

Стих 23. Столько обязан тебе. Ответ гостев.

Стих 24. Твоя воля коли груш и проч. Грубая речь Калабреца, для которой весь разговор Горацием описан, чтоб привесть следующий стих: Мот и глупец то дает, что сам ненавидит, и искусно выхвалить Мецената, показывая, что он ему дал вещи, кои самому были нужны и почтительны. Кто излишное себе, или что сам презирает, другому дает, может назван быть мотом, а не тщивым. Тщивой тот, кто дает с выбором и с разсуждением, и кто дает вещи, коих цену знает, и не почитает непотребными.

Стих 27. Такой род неблагодарных произвел и проч. Такой род: моты, сиречь, кои безразсудно дают то, что им излишно, не могут разве неблагодарство произвесть.

Стих 30 и 31. Знает разницу меж деньгою и бобом. Умной, доброй, великодушной человек хотя охотно достойных наделяет, однакож знает, что дает, чувствует разницу меж нужным и излишным, меж худыми и добрыми деньгами. Латинское слово лупины значит зелие подобное бобам стою разницою, что сего бобовины горькие и круглые, и для сего последняго свойства в комедиях Римских действители их употребляли их вместо денег, котораго обычая здесь Гораций касается.

Стих 31 и 32. Я себя достойным явлю похвал и проч. Как я знаю, что ты не по обычаю вышеописаннаго Калабреца и им подобных мотов, обогатил меня твоими дарами; так достойным себя покажу тех похвал, которыя ты моему благодарству даешь, или лутче сказать: я столь благодарством к тебе исполнен, что достоин похвал твоих. Латинской стих трудноват кажется с перваго взгляду, для того, что предлог про отделен от причастия: pro laude merentis; переложив частицу ту на свое место легко понятен становится: Dignum praestabo me etiam laude promerentis.

Стих 34 по 37. Но естьли хочешь, чтоб я был и проч. Благодарство мое к тебе крайнее, и всегда не оскудевает; но невсякой возраст позволяет равно оное услугами и прилежностию моею показать. Буде хочешь, чтоб я и теперь уже в старости был от тебя неотступен, возврати мне молодых лет силу, мои тогдашние черные волосы, сладкую мою речь, приятной смех, и ту горячность к моей полюбовнице Цинаре, за которую мне досадно тогда бывало, когда она Цинара от пира убегала. Все те обстоятельства старость отменивши, не может право от меня прежныя услуги требовать. Что бежит меня упряма Цинара. Может быть Гораций здесь упоминает о такой отлучке своей полюбовницы Цинары, которая отлучка подала ему тяжкую печаль: но и то может статься, что теми словами разумеет шутки молодых девиц, которыя любителей нахалливости убегая, притворяются бежать и укрываться, чтоб потом сами себя открыли, буде не скоро их полюбовник найдет.

Стих 38. Чрез узку щель некогда и проч. Гораций извинився своим возрастом, что не может Меценату прислуживаться с такою прилежностию, как прежде делывал, изрядно предвидит, что похлебники господские, народ завидливый и злобный, не применут толковать, что Гораций для того так говорит, что уже разжирел благодеяниями Меценатовыми; а естьлиб еще столь сух и столь голоден был, каков пришол в дом того Августова временщика, старость бы ему не помешала быть прилежным и неотступным от его службы. Те похлебников речи Гораций в сей притче вводит, и по том им ответствует с хвальною чистосердечностию. Притча от Эсопа впервой выдумлена, которой о мыше сказывает то, что Гораций лисице приписывает.

Стих 39. В житной вкралася амбар. Resperat in cumeram frumenti. Дасиер с довольным резоном отменяет cumeram в cameram. Есть же camera амбар житной с сводом. Ниской амбар, в котором кроме жита, которое лисице негодно, могла она найти всякой другой запас и живность и окорки ветчинные.

Стих 41. Ластушка. Звериок подобный горностаю.

Стих 45. Все возвратить я готов. Я возвратить готов все то, что Меценат мне дал. Нечего было иного отвечать. И не только то дерзновение недосадительно Меценату, но напротиву приятно быть имело, понеже оным Гораций показывал, что он ему предался, не ища никакой себе корысти.

Стих тотже и 46. Ниже я уж сытый и проч. Гораций готов все возвратить, только б мог сохранить свою волю; не так он поступает как те, кои наевшися вкусным и обильным еством хвалят безтревожный сон народа, который обыкновенно следует пиру умеренному, каков простых и небогатых людей бывает. Тем он показать хочет, что склонность к покою и свободному житью ему сроден так в обильстве, как в скудности; и что по тому то, что делает будучи богат, делать станет, естьли изубожает. Сытый нежным еством. В Латинском стоит, сытый кормленою живностию. Altiles называются птицы, которых кормят в клетках, чтоб жирны были.

Стих 47 и 48. Ни на Арапски богатства я вольность и покой свой не пременю. Не пременяет свою вольность и свой покой на самыя обильнейшия богатства. Арапския богатства, то есть богатства так называемой щастливой Арапии, которыя в пословицу пошли. Страна та весьма во всем обильна.

Стих 48, 49, 50, 51 и 52. Умеренность часто много ты хвалил  тебе возвратить дары. Гораций самаго Мецената свидетелем ставит своей безкорыстливости и своего благодарства. Ты сам, говорит ему, часто принужден был хвалить мою умеренность, видя что твоему великодушию, твоей тщивости предел я уставливал; и сколько благодарности моей касается, ты знаешь, что я тебе давал все те имена, кои давать можно Государю и благодетелю; и то, что я в глаза тебе, тож и за глаза о тебе говорил. Отцем, Государем я тебя звал. В Латинском стоит: я тебя звал отцем, Царем, имена, кои Римляне своим патронам и благодетелям в знак своего подобострастия давали.

Стих 52 по 57. Телемах Улисса терпеливаго дитя. Гораций готов все возвратить Меценату, и слово свое подтверждает ответом учиненным от Телемаха Менелаю, когда сей ему несколько коней подарить хотел. «Я не отведу [говорил он] коней твоих в Итаку, но здесь оставлю, понеже они годны к твоей забаве. Ты властвуешь великою страною, где много поля и все нужное к пропитанию коней изобилует; напротиву в Итаке нет ни лугов, гдеб на конях бежать было можно, ни довольно паствы. Остров тот только коз питать угоден». (Омирова Одиссея, кн. 4. ст. 601 и следующ.) Употребление, которое Гораций сим ответом чинит, весьма изрядное. Тибур или Тарент [домы его загородные], суть его Итака, где данныя ему от Мецената богатства столь но полезны, как Телемаху, представляемые от Менелая кони. Итака малый остров Ионийскаго моря, лежащий к востоку острова Кефалонии. Место жестокое и полное каменистых гор. Атриде. Менелай часто Атридом у стихотворцов называется, понеже он был сын Атрея; как бы по нашему сказать Атреевич.

Стих 58 и 59. Мне не люб уж столичный город Рим. Богатства мне не полезны, понеже Рим, где оно нужно, мне уже не люб.

Стих 59 и 60. Нелюдный Тибур и тихой Тарент. Vacuum Tibur. Называет Тибур Vacuum, пустой, вместо нелюдной; Тарент imbelle, невоинственный, вместо тихой, смирной, или вместо сластолюбный. Понеже сластолюбные люди не гораздо воинственны и храбры.

Стих 60 и 61. Мужествен и храбрый и проч. Гораций кончает письмо свое баснью, которая доводит, что вольность есть весьма знаменитое добро, понеже самые грубейшие люди оную часто богатству предпочитают. Филипп, Лициус Мариус Филиппус своего века знаменитейший витий, человек великаго рода и славы. В доводе тому довольно, что он был вотчим Августов, понеже женат был на его матери Атие, дочери Юлии, Цесаревой сестры.

Стих 62. Из приказу выходя. Ab officiis. Выходя из приказу, где услужил друзьям своим, или стряпая за них, или ручаяся.

Стих тотже. Близ часа осьмаго. Сиречь близ двух часов по полудни. Римляне считали часы от всхода солнечнаго, как и у нас было незадолго пред сим в обыкновении.

Стих 64. Далеко от площади отстоят Карины. Карины называлася часть города Рима меж горами Эсквилином и Целием, гораздо отстоящая от площади Римской. Forum Romanum, где все дела приказныя отправлялися. Филиппов дом стоит в той части города Карины называемой.

Стих 65. Свобожденика в пустой бритовщика лавке. Adrasus значит не только человека, который только что обрит, но и свобожденнаго от неволи, понеже обычай был обривать рабов, которых их хозяева на волю пускали. Свобожденик слово новое чаю изрядно соответствует Францусскому Afranchi, и собою свое знаменание довольно показывает. В пустой лавке. Vacua in umbra. Umbra сень вместо лавки. Vacua порожжая, пустая, для того, что в том часу всяк обыкновенно в дом свой отходил.

Стих 67. Сказал слуге. Филипп сказал своему слуге Димитрию.

Стих 69. Откуду. Unde domo. Из какой земли, какова роду.

Стих 72. Доносит, что ему имя Вултей Мена. Филипп четыре обстоятельства от того свобожденика ведать хотел: какой он земли? кто он таков? сиречь какую должность правит? какова состояния? сиречь богат ли, убог ли? каково его имение? чей сын и чей слуга? холоп доносит, что ему имя Вултей Мена; чем уже дает знать, что он свобожденик и чужестранец. Понеже Менас употребляемое вместо Менодорус есть имя холопье, а другое имя Вултеиус значит, что он свобожденик, понеже они всегда присвояли себе имя хозяйское.

Стих 73. Сводчик промыслом. Praeco Латинское слово значит человека, который в продажах кричит цену товаров, или тех товаров состояние объявляет, чтоб тем весть купцам подавать.

Стих 88. На утро. На другой день.

Стих 89. Дребезги бездельные черни продающа. Tunicatus popellus. Простой народ, чернь, которой нашивал один только жупан без епанчи. Scruta значит всякие дребезги и железные обломки, каковы обыкновенно на мостах продаются.

Стих 90. Предупредив. То есть Филипп прежде поздравил Вултея.

Стих 101. Когда рыбка сия. Когда Филипп усмотрел, что Вултей стался надежным ему гостем к обеду и ужину и на всякое утро льстецом приходя к нему на поклон; когда Филипп усмотрел, что он стал клевать удицу покрытую хлебом, позвал его с собою в деревню.

Стих 104 и 105. Проводит Латинский праздник. В то время Филипп мог из Рима отъежжать, понеже дела в городе не делывалися за праздником. Latinae indictae, торжество отправляемое на Албанской горе в память мирнаго договору заключеннаго Тарквинием Гордым меж Римлянами, Герниками, Волсками, и всеми Латинскими народами.

Стих 105. На конь посажен. Impositus mannis manni. Малые лошади, которые под седло и в коляске употребляли.

Стих тотже и 106. И воздух и место Сабинско выхваляет. Положение и воздух Сабинский изряднейший во всей Италии. В том уезде лежал загородный дом Филиппов.

Стих 108 и 109. Сестерциев тысячь семь дарит ему. Дарит ему семь тысячь сестерциев, сиречь 175 рублей.

Стих 111. Купил. Вултей по совету и помочию Филипповою купил тот домик.

Стих 113. Виноград, пашня с ума, с языка не сходит. Sulcos et vineta crepat mera: crepare говорить часто, и к стати и не к делу, безпрерывно о том же говорит.

Стих 114. Древа садить. Чтоб к ним виноград прививался. Praeparat ulmos. В Латинском: ивы готовит.

Стих 119. Сел на коня. В Латинском стоит: Схватил коня, чтоб показать его гнев и поспешность.

Стих 121 и 122. Гнусна и не обрита. Вултей как купил тот домик, запустил волосы для того, что суеты и упражнении домовые не дозволяли ему времени себя брить и нежить.

Стих 123. Жесток себе. За тем, что безпрестанно в работе томил себя.

Стих 126 и 127. Именем духа твоего. Духа твоего я употребил вместо Латинскаго per Genium. Гениус есть Бог язычников, который имел надзирательство над рождением и житием человека. Всякий человек имел своего такого Божка, как мы в православной вере, иметь верим всякой своего Ангела. Ту речь Гениус, я не знал как лутче изобразить. Руки твоей правой. Древние некую святость поставляли в руке правой, и для того умоляли именем десницы, и клялися ею. Per dextram Aeneae iuro dextramque potentem. Рукою Энеи клянуся, сильною рукою. (Плиний, книга 2, глава 45. Виргилий в Энеид., книга 4 стих 314.) Домовых твоих богов. Пенетами те домовые Боги называлися, и к ним как к защитникам своего благосостояния язычники крайнее почтение имели.

Стих 128. Дай мне назад житье мое прежне. В Латинском стоит: Возврати меня к прежнему житию. Сиречь, пусти меня жить, как я прежде живал.

Стих 129. Кто уже мог усмотреть. Гораций сими стихами заключает повесть о Вултее. Праведно чтоб по себе древо рубил всяк. В Латинском стоит Праведно чтоб всяк себя своею мерою мерил. Сиречь, чтоб всяк того состояния, того вида жития держался, которой ему приличнее, и щастливым зделать может. Я Рускую пословицу употребил, которая намерению Латинскаго стихотворца согласна кажется. Латинское Verum est, истинно есть, употреблено вместо, праведно есть.


epist. i viii celso gaudere et bene rem gerere albinovano...


Дворянину и писцу Неронову Целсу
Албиновану, прошу приятная музо,
Здравствовати в щастии вели и в весельи.
Коль спросит что делаю, скажи что я многи
5 И хвальны правила дать жизни намеряясь,
Ни право, ни прохладно живот провождаю.
Не для тогож то, что град побил виноград мой,
И зной оливы пожег; ни что в отдаленных
Полях болезньми мое стадо истлевает:
10 Но за тем, что я умом дряхлее чем телом,
Ни слушать, ни знать хочу то, что болезнь может
Облегчить мою: Врачи верны мне досадны,
Гневаюся на друзей, что силятся сон мне
Пагубный отбить. Ищу то, что мне вредило,
15 И что полезно себе чаю, отбегаю.
Непостоянен как ветр, в Риме люблю Тибур
В Тибуре Рим. Потом, ты, как здравствуешь, музо,
Спроси, как дела свои, и как себя правит?
В какой у Князя чести, сколь люб его свите?
20 Буде отвечает он, что во всем изрядно
Находится, радуйся сперьва, по том в ухо
Не забудь ему шепнуть: Как щастье ты будешь
Свое носить, так тебя, Целсе, сносить станем.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Письмо VIII к Целсу Албиновану. Гораций в сем письме описуя себя, изрядно оказывает слабость и бедность человека. Часто люди обретаяся в совершенном здоровье, в постоянном и непрерывном благополучии, и что всего чуднее, просвещенныи мудрости наставлениями, лишаются ума своего, и предают себя печали и безпокойству, котораго причину сами не знают. Такого есть содержание сего письма, которым Гораций изливает в сердце друга своего Целса печаль, которую чувствует видя себя нещастливым, и не зная чем от того свободиться.


Стих 1. Дворянину и писцу Неронову Целсу. Целсус Педо Албинованус о котором упомянуто в письме 3 стихе 20 был Секретарь Тиберия Нерона и придворной его. Я дворянином назвал Comitem. Так называлися те, кои составляли свиту Князей и вельмож, которые отъежжали к правительству губернии, или к руководству войска Римскаго.

Стих 2. Приятная музо. Гораций музу свою просит, чтоб Целсу поздравление его объявить, и все что ниже сего в письме своем пишет.

Стих 3. Здравствовать в щастии вели и в весельи. В Латинском стоит: Прикажи радоваться и щастливо изправлять дела свои. Род поздравления Грекам в начале своих писем обыкновенный: Χαίρειν καὶ ἐυπράτειν.

Стих 4. Коль. Вместо коли, естьли, ежели, буде спросит.

Стих 5. Многи и хвальны правила дать жизни намеряясь. Намеряясь писать нравоучительныя книги, которыя содержут правила хвальнаго жития. Multa et pulchra minantem. Слово от слова: Пока грожу многая и изрядная. Minari, грозить, вместо, promittere, обещать, готовить.

Стих 6. Ни право ни прохладно. Ни право, сиречь, ни согласно нравоучительным правилам держася добродетели. Ни похвально, то есть, в забавах, в веселии. Всего злее то состояние, когда отстав от добродетели, злонравное и сластолюбное житие нас не увеселяет.

Стих 7 по 11. Не для тогож то, что град побил и проч. Не для тогож я живу непрохладно, что град побил мой виноград, и зной оливы пожег, и что стадо мое истлевает болезнями в отдаленных полях; но для того, что я будучи дряхлее умом чем телом, не хочу ни слушать ни знать то, что может облегчить мою болезнь. Что град побил виноград. Сим и следующими двумя уронами Гораций разумеет всякия нещастливыя приключении. Зной оливы пожег. Маслинам и оливкам не меньше чрезмерной жар чем стужа вреден. В отдаленных полях. Как например в лугах Калабрии и Лукании, куды пастухи в лето и в зиму стада отводили.

Стих 11, 12 и 13. Врачи верны мне досадны, гневаюся на друзей и проч. Досадны мне врачи, сиречь те люди, кои своими увещаниями и разсуждениями могут облегчить печаль мою. Гневаюсь на друзей своих, которые также стараются отнять ту хульную во мне скорбь и скуку, в которую без всякой причины погружаюся.

Стих 13 и 14. Сон мне пагубный отбит. В Латинском стоит: Пагубную, смертоносную летаргию. Funestum veternum. Ветерн есть болезнь, которая в непрестанном сне и ослабении болящего содержит.

Стих 16. Непостоянен как ветр. До сех пор Гораций описывал свою скуку, свою печаль и безпокойство безрассудное: теперь следует слово о его непостоянстве и пременчивых на всяк час желаниях. Непостоянен как ветр. В Латинском одним словом изображено: Ventosus ветреный: я люблю Рим в Тибуре, и проч. и мы непостоянных людей ветренными называть обыкли.

Стих тотже и 17. В Риме люблю Тибур, в Тибуре Рим. Когда нахожуся в Риме, то желаю быть в Тибуре своем загородном доме; когда нахожуся в Тибуре, то хочется мне быть в Риме.

Стих 17 и 18. По том, ты, как здравствует, музо, испроси и проч. Потом сиречь, когда вышеписанное роскажешь Целсу, музо моя спроси его, как он здравствует? как себя ведет? каково идут дела его?

Стих 19. В Какой у князя чести? В Какой чести у Нерона. В Латинском стоит: Как он нравен юноши? Ut placet iuveni, где юношем означает молодаго Нерона.

Стих 20 и 21. Буде отвечает, что изрядно во всем находится. Буде отвечает, что все изрядно идет, что здоров, что дела его в путь хороший идут, что он Нерону и его двору приятен; то в начале радуйся тому, по том не забудь ему в ухо шепнуть. Instillare Латинское значит капать каплю за каплею; я предъизбрал шепнуть, понеже явственнее.

Стих 21 и 23. Как щастье ты будешь и проч. Как ты себя весть будешь с нами в своем благополучии, так и мы с тобою водиться станем: естьли разгордеешся, то омерзешь нам; естьли сохранишь себя в прежных нравах, по прежнему нам любим будешь.


epist. i ix septimius, claudi, nimirum intellegit unus...


Сколь я в чести у тебя, Клавдие, всех лутче
Септимий знает один. Ибо когда просит,
И нудит прошением, чтоб при тебе словом
Моим доставил ему и доступ и милость,
5 Достойному в доме быть и в любви Нерона,
Искуснаго различать, и избирать честных:
Когда чает при тебе доступнейшим другом,
Сколь я силен при тебе лутче меня видит.
Много я правда ему говорил, и разны
10 Представлял, ища себя извинить, причины:
Но боялся наконец, чтоб он не почаял,
Что силу свою таю нарочно с притворства,
Одному желая быть себе лишь полезен;
Для того большей вины бежа нареканье,
15 Продерзок волю его исполнить склонился.
Естьли же отложенный по приказу друга
Стыд хвалишь, к твоей его припиши ты свите,
И честным добрым мужем почитай надежно.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Письмо IX к Клавдию Нерону. Гораций сим письмом рекоммендует Септимия друга своего Клавдию Тиберию Нерону.


Стих 1 по 8. Сколь я в чести у тебя  лутче меня он видит. Сколько я в чести и в милости у тебя Клавдие, всех лутче знает Септимий. Ибо когда не только просит меня, но и понуждает своею прозьбою, чтоб я моим словом или заступлением доставил ему при тебе доступ и твою милость; ему, который подлинно достоин быть в твоей любви, в любви сиречь Князя, который искусен различать и избирать себе честных людей; когда он Септимий чает меня доступнейшим твоим другом, лутче чем я, сам видит, сам знает он, сколь я при тебе силен. Клавдие. Клавдий Тиберий Нерон, пасынок Августов. Упомянуто об нем в начале письма 3. Септимий. Тот самой Тиций Септимий, о котором помянуто в 3 письме. Смотри там примечании под стихом 14.

Стих 9 и 10. Много я правда. Септимий почитая Горация гораздо в милости Тибериевой, имел причину требовать от него письмо рекомендательное к сему князю. И хотя в самом деле он не ошибался, однакож Гораций в самом деле извинив в предъидущих стихах Септимия, теперь и себя извиняет, представляя, что он много ему Септимию говорил, и разныя причины представил, дабы он не понуждал его то письмо ему дать, но склонить его к тому не мог.

Стих 11. Но боялся наконец, чтоб и проч. по стих 15. Но напоследок опасаяся, чтоб он Септимий не почаял, что я притворяюся не быть гораздо к твоей милости, для того нарочно, чтоб другу не услужить, и быть себе только одному полезным, склонился я исполнить его волю, дав ему письмо то, чтоб таким образом избежать нареканье большей вины. Всего тягостнее честному человеку явиться другом неусердным, и человеком, который лишь о собственной воле печется. Для того Гораций предпочитает заслужить при Нероне имя докучника и продерзостнаго, чем Септимию на себя дать подозрение.

Стих 15. Продерзок волю его исполнить склонился. В Латинском стоит: Frontis ab urbanae descendi proemia, слово от слова: Снизшел я в мзду шутова лба. Дасиер сие трудное Латинское речение изрядно кажется разумеет, примечая, что писатели Римские именем Urbanus означают шута, Scurram; что шутов главнейшая мзда есть лишение стыда, ибо их ремесло в продерзости, и в безстыдной нахалливости состоит; что по тому, кто лицо шута не себя берет, отставляет стыд на сторону; и следовательно Гораций стыд оставляет, и продерзостным себя чинит, чтоб угодить Септимию. то мнение подтверждает следующий стих, где Гораций имянно говорит Клавдию Нерону: Естьли хвалишь, что я отложил стыд по приказу приятеля моего, в повиновение и в угождение ему; то припиши его и проч.

Стих 17. К твоей его припиши свите. Приими его в свой дом, учини его своим придворным. Припиши, говорит Гораций, для того, что придворные и приятели Князей вписывалися в их стат, в книгу их дома, как и теперь в обыкновении.

Стих 18. Почитай разумеется: его Септимия.


epist. i x urbis amatorem fuscum salvere iubemus...


Фуску градолюбцу мы здравствовать желаем
Селолюбцы, в том одном сиречь не подобны
Много друг другу, во всем прочем почти двойни.
По братски что не любо одному, не любит
5 И другой; что одному нравно, и другому:
Старым дружным голубям живем мы подобно.
Ты в гнезде сидишь, а я приятнаго поля
Хвалю ручьи, и леса, и мшистые камни.
Хочешь ди знать, для чего? для того что тотчас
10 Жить и царствовать я стал, как скоро оставил
Все то, что вы взносите в небо похвалами,
И так, как священничью беглецу претят мне
Жертвы, уж много мне хлеб пряника приятней.
Буде природе своей согласно жить должно,
15 И пред всем место искать, где дом свой построить,
Знаешь ли место на то щастливой деревни
Приискать приличнее? где зимы теплее?
Где больше сладостный ветр, и пса усмиряет
Ярость, и свирепость льва, когда остр луч солнца
20 Коснется неистова? где меньше сну думы
Мешают завидливы? Ливически камни
Цветнее ли зелия и лутче ли пахнут?
Чистее ли в улицах вода, что свинцовой
Силится жолуб прорвать, или та, что в сродном
25 Скатистом токе волна спешит бежать с шумом?
Между разноцветными растим лес столбами
И хвалим дом, смотрит кой в поля протяженны.
Хоть вилами отгоняй природу, та знает
Подкрасться назад к тебе, и преодолеет
30 Неправые прихоти. Не столько известный
И не столь чувствителен урон тот претерпит,
Кто не знает распознать Тирску багряницу
С волною напоенной Аквинатским цветом,
Как тот, что правду с ложью различит не сможет.
35 Кого чрез меру свое щастье усладило
Трудно премену снесет. Тяжко, неохотно
Лишаться можем того, чему мы дивимся.
Высоких бегай вещей. В хижине убогой
Царей и Царских друзей щастливей жить можно.
40 Олень искусством в бою коня превосходный
Некогда с общей травы выгонял предерзок.
По долгой битве свою конь чувствуя слабость,
У человека просил помочь; узду принял:
Но когда свиреп уже одержал победу
45 Над недругом, и свою насытил уж ярость,
Ни всадника с плеч, ни с уст мог уж узду скинуть.
Так то, что убожества боясь, свою вольность
Дражайшую всякаго богатства утратил,
Хозяина уж возить станет непотребный.
50 Рабом будет во веки, что не знал доволен
Был малым. Имение нашему не в меру
Состоянию, совсем башмаку подобно,
Широкой ходить не даст, узкой гнетиот ногу.
Для того будешь умен, естьли ты доволен
55 Состоянием твоим Аристе, жить станешь.
Ни меня прошу забудь ты обличать, естьли
Больше нужнаго копить без конца явлюся.
Служат, иль господствуют скопленныя деньги,
Достойнейши следовать чем водить веревку.
60 Сие за гнилым я пишу Вакуны храмом,
печален, что нет тебя при мне, впрочем весел.

Впервые: «Квинта Горация Флакка десять писем первой книги», СПб., 1744.

Письмо X к Фуску Аристию. Горацию столь приятно было житье деревенское, что безпрестанно оное выхвалял. В многих его песнях и Сатирах то усмотреваем, и тож самое от большей части содержит письмо сие, которое знатно писано в ответ Фуску Аристию, которой противно склонности Горациевой над всем предпочитал жить в Риме. Стихотворец наш в сем письме изследует, в чем деревенское житие городскому превосходнее. Показывает, что то деревенское житье согласнее природе нашей, которая во всем простоту и чистой воздух требует. И показывает, что так склонность столь человека сродна, что хотя ищут оную подавить сребролюбием и славолюбием, однакож оная всегда преодолевает: понеже видим, что они принуждены в городе самом делать себе деревню, пристраивая к домам великие сады и леса. По том изъясняет, что городы для того столь многолюдны, что человеческая слепота не зная различать доброе от зла, предпочитает вольности своей собирание богатств: и то он прикрашивает весьма пристойною к делю баснью. В следствие того увещавает Фуска Аристия держаться умеренности; и в тишине наслаждаться своим имением, и просит, что естьли в нем Горацие что обличать желает, то не обличал бы склонность его к уединению, но жадность богатства, естьли оную в нем усмотрит. Заключает письмо тем, что люди всегда бывают или рабы или господа богатства, понеже в том нет никакой сериодки. Аристий Фускус, к которому Гораций пишет письмо сие, был славный Римский грамматик, списатель комедий, искренный его приятель, человек особливаго благонравия.


Стих 1, 2 и 5. Фуску градолюбцу и проч. Фуску, который любит городское житье, я любитель деревни здравствовать желаю. В том мы одном гораздо меж собою неподобны, а в прочес так сходны, как бы двойни были. Мы, вместо я, множественное число вместо единственнаго, Латинским писателям о себе говоря гораздо обыкновенно.

Стих 4 и 5. По братски что не любо одному и проч. Кроме того, что касается склонности нашей в выборе жилища, во всем другом мы подобны, и как бы два братья двойни были, что тебе приятно, то и мне; что тебе не любо, то и мне.

Стих 6. Старым дружным голубям живем мы подобны. Живем как два из стари дружные меж собою голубя, из которых один любил в доме жить, другой летать по полям.

Стих 7. Ты в гнезде живешь. То есть: ты живешь в твоем доме в городе.

Стих тотже и 8. А я приятнаго поля хвалю ручьи и проч. Для того, что признаваю, что я с тех пор только жить и царствовать начал, как оставил с городским житьем попечение о всех тех вещах, каковы степени, богатства и почести, которые вы похвалами своими до неба взносите. Царем себя Гораций, и истинно жизнью своею наслаждаться признавает живучи в своей деревни в уединении. И подлинно тогда свободны от попечений мирских, от сует и безпокойств истинную жизнь живем, и вольностию своею наслаждаемся. Похвалами. Rumore fecundo. Дасиер толкует: С восклицанием народним.

Стих 12. И так, как священничью беглецу претят мне жертвы. Слуги священничьи кормилися вещьми, которые приносилися в жертву богов; и понеже непрестанно тот же корм едали, обыкновенно оный им скучен становился. и для того бегали от своего господина, чтоб могли в другой службе есть хлеб черной, который им уже казался сто раз приятнее. Так и Гораций наскучив городским житьем и того суетами деревенское житье предпочитает.

Стих 13. Уж много мне хлеб пряника приятней. Уже теперь сиречь в нынешнем моем возрасте полезнее хлеб чем пряник; то есть полезнее уединение, чем шум и безпокойство городскаго житья. Пряники приносились богам от язычников. и по тому слуги священничьи оными кормилися.

Стих 14. Буде природе своей согласно жить должно и проч. Гораций принимается доводить перьвую часть своего предложения, сиречь, что житье деревенское есть истинное житье. Тот живет согласно природе своей, кто избирает то, что оной полезно и приятно, и отдаляет то, что ей противно и оскорбительно. В намерении же жить согласно природе своей, первое попечение есть состроить себе дом покойной; кое же место к тому приличнее деревни? Там в зиме не столько стужи терпится, в летнюю пору сладостные ветры усмиряют жары каникулярных дней. Там скучныя думы меньше тишине душевной мешают. Пышныя украшении домов городских, каковы суть мраморы и прочия, не цветнее ни лутче пахнут травы, что в поле растет, и вода, что в улицах бежит в жолобах свинцовых, не чище той, что в деревни в своем токе свободна бежит с шумом.

Стих 15. Место искать, quaerenda area. Area площадь, место плоское, угодное к строению.

Стих 16. Щастливой деревни, щастливою деревнею. Rure beato. Гораций разумеет деревню, которая лежит на изрядной земле и в хорошем воздухе.

Стих 17. Где зимы теплее. В деревне дом больше городскаго подлежит лучам солнца, по тому теплее быть может.

Стих 18 и 19. Где больше сладостный ветр и пса усмиряет ярость, и свирепость льва. Пес и лев суть два созвездии небесныя, всякое из 19 звезд составленное. Солнце вступает в знак льва около половины Юля; и Пес, котораго каникула, или Сириус есть одна принадлежащая звезда, является шесть дней спустя. Древние чая, что та звезда каникула есть главная причина чрезмерных жаров, приносили ей жертвы, чтоб утолить ее гнев.

Стих 19. Когда остр луч солнца коснется неистова. Когда сиречь солнце вступит в знак Льва. Неистовым называет Льва, как бы гнев и ярость его производили жары того времени.

Стих 20. Думы  завидливы. Думы, которыя как бы завидуя людям тишину, оную отъимают. Дасиер, кажется, худо толкует, говоря что invida cura, значит попечении, думы, коих зависть наша в нас производит.

Стих 21. Ливические камни. Марморы Афрические, которыми Римляне устилали пол в домах. Не чище они, не приятнее глазу травы полевой, и сверьх того сия глаз увеселяя, и обоняние своим духом услаждает. В Латинском стоит Lapillis, камышки, понеже Римляне мармор разсекали на малинькия плитки, и оныя разными цветами выкрасив, составляли ими узорчатые полы.

Стих 23, 24 и 25. Чистее ли в улицах вода, что свинцовой силится жолуб прорвать, или та, что в сродном и проч. Вода в город приведена свинцовыми жолубми: в деревне из ключа в своем сродном токе бежит. Которая из них чище и приятнее? Латинские два стиха удивительною сладостию то двух вод течение изображаю. Силится жолуб свинцовой прорвать, как бы та вода сродную волю свою искала, которую в деревне имеет, где Волна спешит бежать с шумом.

Стих 26. Между разноцветными растим лес столбами. Кроме вышепоказанных доводов, которыми Гораций доводил превосходство села, сие сильнейшее есть, что те самые, кои городское житье деревенскому предпочитают, ищут в своих пышных домах между разноцветными марморными столбами включать свойства деревни, сиречь дубраву, поле, ручеек и проч.

Стих 27. И хвалим дом, смотрит кой в поля протяженны. Как лес любим включать в своем доме, в своем саду; так хвалим тот дом, которой смотрит в пространное открытое поле.

Стих 28, 29 и 30. Хоть вилами отгоняй природу  неправыя прихоти. Включение лесов в домах городских, предпочитание такого дому, который в поле смотрит, доказывает, что сродно человеку любить деревню. Сребролюбие, любочестие и прочия страсти противостоят той сродной склонности, и часто оную прогоняют. Но всегда она назад возвращается, и преодолевает неправыя человека прихоти. Природа в нас силу свою всегда продолжает, хоть вилами ея отгоняй, назад воротится, подкрадется к тебе, и преодолеет те прихоти, кои ея правилам противны.

Стих 30 и 40. Не столько известный и проч. Здесь начинается вторая часть письма, в которой Гораций доводит вторую часть своего предложения, сиречь что одно только житье деревенское вольным житьем звать можно; что он в деревни живучи царствует: ибо царит тот, кто совершенною вольностию наслаждается. Готовяся то предложение доводить, предусмотревает, что люди будучи страстьми ослеплены, обыкновенно злое добрым почитают, и например, предъизбирают степени, богатства, окруженныя суетами и опасностьми, над покойною умеренностию в имениях и в славе; и для того в начале старается отнять им то погрешительное разсуждение, приуподобляя вред, которой от того претерпят изъяну, что снесть имеет торговой человек, когда не знает различать подложную багряницу от прямой Тирской. Тот торговой человек великими деньгами купит вещь малой цены, и потому в продаже урон жестокой претерпит, как и мы высоко ценя славу и богатства [которыя в городском житье престол свой уставили] за вещь малоценную теряем вольность и тишину; и к тому тогда той славы и богатств по какому нещастию лишимся, трудно сносим ту премену. Ибо не можем охотно лишиться того, чему мы дивимся, и что высоко почитаем. От чего заключает советом, что должно бегать высоких вещей, высокаго сиречь состояния, которое всегда опасно и непостоянно, тем наипаче, что в убогой хижине можно жить щастливее Царей. и Царских временщиков.

Стих 30. Не столько известный. Не столько подлинный, безсумнительный, неизбежный.

Стих 31. Не столь чувствителен. Propius medullis damnum. Слово от слова: Изъян, кой ближе к мозгу в костях касается, сиречь изъян весьма чувствительный, понеже и кость за кожицею, которою покрыта, и периостион называется, и мозг к болезни весьма чувствительны.

Стих 32. Тирску багряницу. Sidonis ostro, Багряничный цвет Сидонской или Тирской. В тех краях находилися лучшия раковины, в коих тот багряничный цвет збирается. Багряница значит и цвет багряничный и епанчу в том цвете выкрашену. Здесь слово то употреблено вместо шерсти или волны в багрянице выкрашенной.

Стих 34. С волною напоенной Аквинатским цветом. Аквинум город в Италии. Во время Горация жители того места подделывали цвет багряничный столь искусно, что от истинной Тирской различить ту подложную краску было нелегко. С волною напоенной: Напоенной вместо напоенною, творительной падеж, котораго окончание ою часто в простом языке переменяется на ой, так обыкновенно говорим махнуть рукой вместо рукою и проч.

Стих 37. Трудно премену снесть. Mutatae quatient. Щастие отменное удивит, ужасит, оглушит.

Стих 40. Олень искуством в бою коня превосходный. Олень, которой искуством своим в бою коня превосходил, который лучше знал биться чем конь. Всяк кто послушен славолюбию, сребролюбию, или другой какой страсти, принял себе свирепаго господина, которой отъимает от него вольность, лутчий дар природы. И то Гораций подтверждает баснью оленя и коня, которую занял у Греческаго стихотворца Стесихора.

Стих 51. Имение нашему не в меру состоянию и проч. Cui non conveniet sua res. Слово от слова: Кому несходно свое себе богатство. Сродное всякому состояние хвалил Гораций выше сего: тож здесь подтверждает говоря, что кто лишное имеет, чем природа требует, или недостаточен в том, что природа требует, не имеет сходное своему состоянию. Богатство башмаку подобно, узкий гнетиот, широкой ходить мешает.

Стих 53. Широкой ходить не даст. Calceus si pede maior erit, subvertet. Слово от слова: опрокинет тебя башмак, буде он больше ноги.

Стих 55. Состоянием твоим. Sorte tua, твоею долею, твоего частию: тем, чем тебя природа или щастье наделили.

Стих 58. Служат иль господствую скопленныя деньги. Нет сериодки. Богатства наши или служат, или нами владеют и господствуют.

Стих 59. Достойнейши следовать чем водить веревку. Естьлиб мера стиха меня не утесняла, должно бы написать: Достойнейши следовать веревке, чем водить веревку, ибо слово следовать требует падеж сказательный, а водить винительный. Речении Ducere funem, водить веревку, и sequi funem, следовать веревке, взяты от дитячей игры у Римлян в обыкновении, в которой два младенца держа всякой один край веревки, искали друг друга перетянуть. Кто из них перетягивал и водил за собою веревку, тот победу одерживал; слабейший следовал веревке. Так место сие толкует Дасиер. Мне кажется, что речении те взяты от людей, кои медведей и других зверей или невольников водят. Ясно следует, что лутче нам водить веревку, сиречь власть иметь над нашими деньгами, чем следовать, как невольники, за веревкою, которою богатства нас спутав тащат.

Стих 60. За гнилым пишу я Вакуны храмом. Вакуною назвали Римляне Богиню людей вольных и праздных. Особливо она в почтении была у Сабинов, и имела себе капище и лес на горе Фисцелии. Из дома Горациева в Тибуре можно было видеть зад того капища, которой был уже совсем престарел и обвален. Для того называет его гнилым.


epist. i xx vortumnum ianumque, liber, spectare videris...


К Вертумну, книга моя, кажешься и к Яну
Смотреть, хочется тебе, сиречь, показаться
Чиста и украшена у Сосиев в лавке,
Ненавидишь ты замок и печати, кои
5 Смирным приятны детям. Скучаешь немногим
Быть показана, и над всем площадь почитаешь.
Не к таким воспитана от меня ты нравам;
Ин пойди, беги, куды тянет тебя воля, 
Выпущенной, уж тебе возврату не будет.
10 «Что я, бедна, сделала? что,  скажешь,  желала?»,
Когда кто подосадит тебе; а ты знаешь,
Как я сам, любовник твой, когда мне наскучишь,
Тебя, сжимая, верчу. Если меня ярость,
Котору вина твоя вспалила, не нудит
15 Слепо прорекать твой рок: любима ты Риму
Будешь, пока новости твоей не падет цвет,
Когда ж, измята в руках черни, впадать станешь
В презрение, или моль, праздна, молчалива,
Кормить станешь, иль, сальна, сошлешься в Илерду,
20 Иль в Утику побежишь,  тогда твой презренный
Советник станет тебе со всех сил смеяться,
Как тот, что упрямого, прогневався, в пропасть
Сам спихнул осла своего; кто бо против воли
Собственной кого спасти трудиться похочет?
25 И то станется тебе, что, когда уж старость
Достигнет заиклива, детей учить станешь
Первым основаниям учения в дальных
Улицах. Когда же зной солнца приумножит
Слушателей, скажи им, что был свобожденник
30 И скуден родитель мой; я большие крылья,
Чем гнездо было мое, протянул, и тем ты
Добродетели придашь, что роду отымешь;
Скажи, что я нравен был римским так в военных,
Как и в гражданских делах начальнейшим мужем,
35 Мал телом измолоду, сед, снося зной солнца
Без трудности, к гневу скор, но скор же смириться;
Если кто по случаю спросит мои лета,
Скажи, что исполнилось сорок и четыре
Декабрей в самой тот год, когда консул Лоллий
40 Товарищем себе быть Лепида доставил.

Кантемир А. Д., «Собрание стихотворений», Л., 1956, т. 216, с. 324325.

«Нетрудно усмотреть, что сие письмо служило предисловием в книге, в которой собраны были Горациевы творении. Говорит он в той книге как к сыну, который, наскучив жить под опекою и надсмотром отцовским, ищет скинуть узду и на волю выйти. Отец ему изъясняет, в какие бедства он себя подвергает, и напоследок, не могучи его унять, дав ему некие наставления, пущает его на волю».


Ст. 1. К Вертумну, книга моя, кажешься и к Яну смотреть. «На площади римской к концу тосканской улицы стояло два кумира, один бога Вертумна, а другой бога Януса; все то место окружено было лавками книжников и других торговых людей».

Ст. 23. Хочется тебе показаться чиста и украшена у Сосиев в лавке. «В латинском стоит: хочется тебе выставленною быть на продажу, очищенна губкою Сосиевою. У римлян книги писывалися на пергаменте, которого книжники губкою, так называемым ноздреватым камнем, очищали, чтоб способнее по нем писать. Писали же на оной страницу листа, а другую выкрашивали красною или желтою краскою и, лист к листу склеив, свертывали в сверток, который покрывали кожею, на которой золотыми словами означали титло книги. Изрядно и вразумительно тому, кто помнит наши старинные столбцы, которые во всем сходны тем римским книгам, кроме того, что писаны по бумаге. Сосии, два брата, были славнейшие книгопродавцы».

Ст. 19. Сошлешься в Илерду. «Илерда  город в Ишпании, ныне Лерида».

Ст. 20. В Утику побежишь. «Книжник пошлет тебя в Утику, город в Африке, чтоб ты забавляла африканцев; ибо книжники отсылывали в дальние провинции книги, которые не можно было продать в Риме».

Ст. 2223. Как тот, что упрямого. «Гораций притчу здесь напоминает, в его временах знакомую, в которой сказывалося, что человек некий, видя своего осла на краю ужасной пропасти, всеми образы оттянуть его старался, но осел упрямился его воле следовать, напоследок человек, рассердився, пихнул его в пропасть».

Ст. 2728. В дальних улицах. «Сиречь в самых подлейших школах, где учат худые учители простого народа детей...»

Ст. 2829. Когда же зной солнца приумножит слушателей. «Понеже училища лежали в низших местах, как скоро солнце, поднявся, горячо становилося, много людей схаживалося туда, ища холодок и желая слушать в то же время чтение стихотворцев».

Ст. 29. «Свобожденник, слово от меня вновь употребленное, которым изображаю латинское libertinus. Либертины называлися рабы, на волю пущенные».

Ст. 3031. Я большие крылья, чем гнездо было мое, протянул. «Я рожден от отца свобожденника, в малом имении трудами своими, своими сочинениями достал себе славу и богатства, род мой превосходящие».


epist. i xx vortumnum ianumque, liber, spectare videris...


Скучен вам, стихи мои, ящик, десять целых
Где вы лет тоскуете в тени за ключами!
Жадно воли просите, льстите себе сами,
Что примет весело вас всяк, гостей веселых,
5 И взлюбит, свою ища пользу и забаву,
Что многу и вам и мне достанете славу.
Жадно волю просите, и ваши докуки
Нудят меня дозволять то, что вредно, знаю,
Нам будет; и, не хотя, вот уж дозволяю
10 Свободу. Когда из рук пойдете уж в руки,
Скоро вы раскаетесь, что сносить не знали
Темноту и что себе лишно вы ласкали.
Славы жадность, знаю я, многим нос разбила;
Пока в вас цвет новости лестной не увянет,
15 Народ, всегда к новости лаком, честь нас станет,
И умным понравится голой правды сила.
Пал ли тот цвет? больша часть чтецов уж присудит,
Что предерзостный мой ум в вас беспутно блудит.
Бесстройным злословием назовут вас смело,
20 Хоть гораздо разнится злословие гнусно
От стихов, кои злой нрав пятнают искусно,
Злонравного охраня имя весьма цело.
Меня меж бодливыми причислят быками:
Мало кто склонен смотреть чистыми глазами.
25 Другие, что в таком я труде упражнялся,
Ни возрасту своему приличном, ни чину,
Хулить станут; годен всяк к похулке причину
Сыскать, и не пощадят того, кто старался
Прочих похулки открыть. Станете напрасно
30 Вы внушать и доводить слогом своим ясно,
Что молодых лет плоды вы не ущербили,
Ни малый мне к делам час важнейшим и нужным;
Что должность моя всегда нашла мя досужным;
Что полезны иногда подобные были
35 Людям стихи. Лишной час, скажут, иметь трудно,
И стихи писать всегда дело безрассудно.
Зависть, вас пошевеля, найдет, что я новых
И древних окрал творцов и что вру по-русски
То, что по-римски давно уж и по-французски
40 Сказано красивее. Не чудно с готовых
Стихов, чает, здравого согласно с законом
Смысла, мерны две строки кончить тем же звоном.
Когда уж иссаленным время ваше пройдет,
Под пылью, мольям на корм кинуты, забыты
45 Гнусно лежать станете, в один сверток свиты
Иль с Бовою, иль с Ершом; и наконец дойдет
(Буде пророчества дух служит мне хоть мало)
Вам рок обвертеть собой иль икру, иль сало.
Узнаете вы тогда, что поздно уж сети
50 Боится рыбка, когда в сеть уже попалась;
Что, сколь ни сладка своя воля им казалась,
Не без вреда своего презирают дети
Советы отцовские. В речах вы признайте
Последних моих любовь к вам мою. Прощайте.

1743 г. Впервые: Кантемир А. Д., «Сатиры и другие стихотворческие сочинения», СПб., 1762, с. 160163.

Письмо II. К стихам своим. Письмо сие сочинено в Париже в начале 1743 году в подражание 20 письма Горациева, книги I. Имея стихотворец наш издать свои сочинения, чаял нужно оправдать себя пред теми, кои хотели бы его осудить, что упражнялся в сочинении стихов, которое упражнение некоторым может показаться маловажно и мало пристойно человеку нарочитого степени и зрелого возраста; и что, не могучи удержаться стихи писать, избрал род стихов бодливый, каковы суть сатиры. На те два обличения ответствует в письме сем, показывая, что стихи он писал в молодых своих летах и в лишных часах и что сатиры должно отличать от злословия, понеже тех намерение клонится к обличению злонравия, а не злонравного и, следовательно, если пользу не принесут, вредить никому не могут.


Ст. 1 и 2. Десять лет целых тоскуете в тени. Десять целых лет лежите скрыты и народу неизвестны. Первые пять сатир и большая часть басней, песней и эпиграмм сочинены в 1729 и 1730 году, сиречь когда еще стихотворцу не исполнилось 21 год.

Ст. 4. Гостей веселых. Для того веселых, что сатиры требуют слог забавный.

Ст. 10. Когда из рук пойдете. Когда, будучи изданы, выйдете в люди и начнете из рук в руки переходить.

Ст. 11 и 12. Сносить не знали темноту. Темноту ящика, в котором вы до сих пор лежали, знакомы двум или трем только приятелям.

Ст. 14. Пока в вас цвет новости. Честь вас станут, когда вы выйдете в народ, для того что народ жаден к всякой новизне; но когда будете вызнаны, осудят меня и пр.

Ст. 16. И умным понравится. Умным людям понравится содержимая в вас правда, хоть она гола, сиречь не украшена слогом красивым.

Ст. 19. Бесстройным злословием назовут. Бесстройным  сиречь таким, в котором ни чину, ни украсы, ни забавы не находится.

Ст. 23. Меж бодливыми причислят быками. Сиречь почитать меня будут злобным человеком, который без разбору вредить всякому ищет, как бодливый бык. Повод сему стиху подали следующие Горациевы, кн. I, сат. IV:

Fenum habet in cornu, longe fuge, dummodo risum
excutiat sibi, non hic cuiquam parcet amico.
<У него в рогах сено (т.е. он бодлив), убегай от него подальше.
Когда ему захочется вызвать смех, он не пощадит ни одного друга.>

Ст. 24. Мало кто склонен. Для того меня всяк почтет бодливым быком, что мало кто склонен собою исследовать действа и намерение человека. Кто-нибудь скажет, что мои стихи суть бесстройное злословие, по тем речам тотчас прочие злословным меня присудят. Чистыми глазами, т. е. без пристрастия, без предосуждения.

Ст. 30. Доводить слогом своим. Напрасно самый ваш слог неисправный доказывать станет, что вы сочинены в молодых летах; будут упрямо осуждать, что человек в 32 года стихи пишет, примечая теперешний его возраст, а не тот, в котором они впрямь писаны.


epist. ii i maecenas atavis edite regibus–,


Когда столь важны дела и столь многи правишь
Ты один, ружьем щитишь царство, исправляешь
Законами, и красу в нем нравами множишь.
Пользе общества бы я, Кесарю, нанес вред,
5 Если б утратил твое время долгим словом.
Ромул и вольный отец, и с Кастором Полукс,
По чудных действах в богов приятые храмех,
Пока с людьми на земле живучи, жестоки
Войны вершили, поля населяли, грады
10 Сзидали  достойное получить заслугам
Благодарство не могли. Той, что злую идру
Сокрушил и страшные одолел уроды
Предуставленным с небес трудом знаменитым,
Узнал, что лишь смертию зависть смирить можно.
15 Кто искусство под собой прочих подавляет,
Блистанием тот своим раздражает, он же
Мертвый будет уж любим. Тебе мы живому
Почесть благовременну воздаем, сзидая
Олтари, на них твоим именем клянемся,
20 Признавая, что тебе ни минувши веки
Видели, ни будущи увидят подобна.
Но сей народ твой, в одном умный, правосудный,
Предпочитая тебя греческим и нашим
Вождям, о прочем судит образом не тем же.
25 И то лишь хвалит одно, то лишь одно любит,
Что далеко отстоит, что давно минулось;
Столь сильный друг древности, что готов божиться,
Что на Албанской горе музы сами склали
Десятьми сочиненны мужами законы,
30 И договоры царей с народом габийским
Иль с суровы сабины, и первосвященник
Книги, и старинные гадателей свертки 
Буде для того, что сколь старее, столь лучше
Греков сочинении и римлянов книги.
35 На тех же весить весках хотим  уж не нужно
И нечего говорить,  прямо сказать можем,
Что мягки в сливе ядро, скорлупа в орехе,
Что мы наверх уж дошли счастья и искусней
Боремся, пишем, поем мазанных ахивов.
40 Буде стихи, как вино, лучше становятся
Со временем, знать бы я хотел, в сколько точно
Лет стихи могут достичь вышню свою цену.
Списатель. что за сто лет назад уж скончался,
К древним и совершенным иль к новым и подлым
45 Писцам должен быть причтен? Уставим известный
Предел, чтоб весь спор пресечь. Добр есть тот и древен,
Кому уж исполнилось сто лет совершенно.
Что ж, кому недостает один год иль месяц,
К коим причислить его  к древним стихотворцам,
50 Иль к тем, коих и наш век и потомство презрит?
Изрядно меж древними того почесть можно,
Кому нестает один год иль один месяц.
Позволенным пользуюсь, и, как с хвоста конска
Выдирая волосы помалу, помалу,
55 Один за одним я год из ста убавляю,
Пока обманут падет, подобно громаде,
Что осыпается в круг, тот, кто к летописцам
Прилеплен и по годам ценит добродетель,
И дивится лишь тому, что уж Ливитина
60 Богиня освятила. Энний мудрый, храбрый
И второй Омир, словам судей буде верим,
Мало кажется тужить, чем сны Пифагорски
И обещанья свои вершиться имеют.
Невия в руки никто не берет, но знают
65 Все наизусть, как бы он новый был, столь святы
Все древние стихи. Сколь часто спор идет,
Кто лучший из двух творец: Пакувий иль Акций?
Мудрости  той, высоты  сей славы одержит.
Соравняется почти Афраний Менандру;
70 Плавтус сицилийского следы Эпихарма
Сблизи топчет и спешит к цели своей прямо;
Цецилий в движении страстей превосходит,
Нравов в описании искусством  Теренций.
Сих твердит, сих в зрелищах, всегда люду тесных,
75 Смотрит державный Рим, сих имеет и числит
Творцов с веку Ливия до самых дней наших.
Народ право иногда судит; иногда же
Грешит. Если древних так хвалит стихотворцев,
Если так дивится им, что ничто над ними,
80 Ничто равно чает им  судит он неправо;
Если некои места в них, мерой и старым
Слогом изображенны, многие суровым,
И многи подлым весьма признает--рассудным
Себя являет, со мной и с правдою судит.
85 Не настою, ни сужу, что гнушаться должно
Ливия стихов, кои, помню, мне, младенцу,
Твердил к ладоням моим нещадный Орбилий;
Но дивлюсь, что оные кажутся исправны
И красивы, и совсем везде совершенны.
90 Если складна одна речь, если в них проглянет
Нарочитый стих другой  неправо всю книгу
Затем станем выхвалять и ценить высоко.
Того я снесть не могу, что хулят, пятнают
Книгу не затем, что та груба, некрасива,
95 Но для того, что она писана недавно,
Ни древним прощение требует, но славу
И награду. Если б я хотел сумневаться,
Прямо ль басни Аттовы идут по шафрану
И по цветам, почти весь синклит сановитый
100 Вскричит, что я потерял весь стыд, охуляя
То, что поважный Есоп и Росций премудрый
Представили в зрелищах действием искусным;
Иль для того, что одно изрядно лишь мнится
Ему то, что возлюбил, иль затем, что стыдно
105 Кажется согласовать мнению молодших
И признавать, что забыть в старости то должен,
Что в молодости своей с трудом перенял он.
Кто ж Нумы творенье салийское хвалит,
И тем тщится показать, что он один смыслит
110 То, что, равно как и я, подлинно не знает;
Не мертвым он угождать и славу дать ищет,
Но нас, живых, укорять, нас и труды наши
Ненавидит с завистью. Если б столько грекам
Была ненавидима новость, сколь меж нами,
115 Что теперь бы древнего мы уже имели?
Что к общей пользе могли б всяк читать особно?
Как скоро, кончав войны, Греция в забавах
Упражняться начала и, счастьем обильным,
Впадать в сластолюбие, горячую склонность
120 Показала то к коням, то к единоборцам,
Резьбу, мрамор и костей слоновых взлюбила,
Втупила на живопись и ум свой и очи,
Услаждалась зрелищем, и звуком свирелей,
И, как маловозрастно дитя, что играет
125 При грудях кормилицы, что жадно желала
Достав, и насытився того,  возгнушалось.
Нет того, что мы любить или ненавидеть
Вечно можем. Долгий мир и долгое счастье
Непостоянство рождать такое обыкли.
130 В Риме долго обычай бывал и забава
Иметь с утра самого отворенный дом свой,
И законы изъяснять тем, которы помочь
Законов и знание нужно себе мнили,
Надежным лишь людям в долг давать свои деньги,
135 Слышать стариков совет, наставлять молодших,
Как растить имение, как умалять страсти.
Непостоянный народ отменил ту склонность,
К одному уж прилежит только стихотворству,
Дети и суровые отцы, уж листами
140 Венчанны, на ужине стихи сочиняют.
Я сам, что век не писать стихов обещался,
Лживей парфян становлюсь, и пред всходом солнца
Прошу бумагу, перо и ящик чернильный.
Кто неискусен в морском деле, не берется
145 Корабль править. Не дает больному лекарство
Разве тот, кто знает дать; врачи обещают
То, что зависит от их нужного искусства;
Кует железо кузнец; плотник бревно тешет;
Стих сплошь и ученые и невежды пишем,
150 Сколько, однако, добра в себе заключает
Порок сей и легкое безумство,  послушай.
Стихотворец редко скуп и богатства жаден;
Стихи любит; об одних стихах он печется,
Урон всякий, побег слуг, пожар опечалить
155 Не могут; ни другу он, ни питомцу козни
Век не строит; зелием кормится и черным
Хлебом. Хотя он ленив к войне и негоден,
Полезен отечеству, буде ты признаешь,
Что великим малые вещи пособляют.
160 Уста шепетливые, нежные младенца
Складно речь изображать стихотворец учит;
В самом мягком возрасте от скверных отводит
Речей ухо, и потом сердце исправляет
Сладким наставлением, изгоняя зависть,
165 Суровость, гордость и гнев. Поет дела славны,
Собит наступающим временам примеры,
И убогим и больным подает отраду;
Чистых юнош и девиц, мужа неискусных,
Лики кто бы научил священным молитвам,
170 Если б не произвели музы стихотворцев?
Просят чрез них лики те помочь, чрез них чувствят
Бога присутствующа исполнять их просьбу,
С небес умоляют дождь мудрою, умильны,
Мольбою, опасные отгоняют бедства,
175 Отвращают недуги, мир нам доставляют;
Чрез них венчают плодов изобильством лето;
Стихами вышни боги, стихами подземны
Умилостивляются и гнев свой смиряют.
Земледельцы древние, сильны телом люди
180 И малым счастливые, собрав свою жатву
И в те праздничны дни дать отдых ища телу
И уму, кой в надежде конца труды сносит,
С сотрудившимись, с детьми, с верною женою
Земле  свинью, молоко  Пану приносили,
185 Вино и цветы  духу, кой помнит сколь жизнь кратка.
В таких изобретенна забавах отважность
Фесценински на стихах деревенски брани
Произвела, коими взаимно друг другу
Против ответствовали тые поселяне.
190 Вольность та долго, на всяк год возобновляясь,
Приятно шутила в них, пока уж игра та,
Свирепей став, в явную ярость обратився,
Честным домам досаждать стала безвоздержно.
Жалобу принесли те, которых кровавый
195 Зуб той узрыз, и прочи, коих не коснулся,
Участие приняли в общем уж опастве,
Так, что уставлен закон и казнь на тех, кои
Стихи станут сочинять кому в укоризну.
Склонность творцов тогда страх отменил уж казни,
200 Хвалить и забавить те принуждены стали.
Греция, плененная, гордого пленила
Победителя свого и ввела науки
В дикую Италию; тогда спадать стали
Суровы сатурнские стихи и прогнала
205 Искусная чистота грубость и яд древний.
Долго, однако, потом стояли и ныне
Еще не изгладились следы поселянства,
Ибо поздно римляне греческие книги
Честь стали и по войнах пунических только,
210 В покое видя себя, искать прилежали,
Что полезного в себе Софокл, Есхил, Феспис
Содержат; тогда ж они на свой попытались
Язык сочинения перевесть творцов тех,
И нравился им свой труд, ибо народ римский
215 С природы умом высок, острый и довольно
Плачевну изображать суровость угоден,
И смеет удачливо, но скрести стыдится
И боится, пишучи, поправлять и херить.
Мнится, в сочинении комедии мало
220 Быть трудности, для того что в ней слово идет
Часто о подлых делах и обыкновенных;
Но столь больш она трудна, сколь меньше надежды
Прощение получить, когда неисправна.
Смотри, Плавтус каково нрав изобразует
225 Юного любителя, отца домостройна
И хитрого сводника; смотри, сколь Доссенус
Жадными искательми обедов докучен,
Сколь он, оплошно обут, по полку тащится;
Видно, что деньги копить он лишь суетится,
230 Беспечален  прямо ли, криво ль повесть идет.
Кого на позорище ветреная славы
Колесница вознесла  от лица зависит
Зрителей его покой: буде те зевают 
Унывает; дуется  когда те прилежны;
235 Столь мала, сколь легка вещь сильна и довольна
Уничижить иль вознесть славолюбно сердце.
Я охотно отстаю от всякой потехи,
Если с отказу венца сохнуть я имею,
Иль разжиреть, когда той будет мне дозволен.
240 Часто еще смелого стихотворца гонит
И страшит то, что числом большие, хоть честью
Подлее и нравами грубые невежи,
И всегда готовые с всадниками в драку
Вступить, буде спорят им, в средине игрища
245 Медведя или борца требуют предерзко,
Ибо услаждается чернь вещми такими;
Да и сами всадники уже ждут утеху
Не от ух, но от очей, которы не сильны
Дать разве минучее и тщетно веселье.
250 Четыре иль более часов занавеска
Опущена и стоят действители немы,
Пока бегут конницы полки и пехоты.
Тащат царей за плечми с связанными руки,
Едут возы разные, и корабли плавлют,
255 Несут плененный Коринф из слоновой кости, 
Если б Демокрит еще в живых был, смеялся б,
Видя, что целый народ глаза свои втупил
На зверя, составленна с рыси и верблюда,
Иль на белого слона. Гораздо прилежней
260 На народ бы он смотрел, чем на игру саму,
Больше в нем, чем в зрелищи, находя забаву.
Повести ж писателя возмнил бы глухому 
Рассказывать баснь ослу, и правда, кой силен
Голос грохот зрелищей преодолеть наших?
265 Гарганск лес реветь возмнишь, иль море тосканско 
С таким шумом смотрятся игры, и искусства,
И богатство, с чуждого принесенно края.
Оным преискрашенный действитель, как скоро
Предстанет на зрелище, народ тотчас руки
270 Сложит, удивляяся. Промолвил ли слово? 
Нет еще! Чему ж народ столь сильно дивится? 
Шерсти, тарентинскою выкрашенной краской,
Котора фиалкову цвету подражает!
Но дабы не чаял ты, что я осуждаю
275 С зависти ремесло то, в коем успевают
Другие и кое я отправлять не склонен,
Ведай, что мне кажется, что и по веревке
Ходить стихотворец тот может, кой напрасно
Силен в сердце возбудить моем беспокойство,
280 Раздражить, и усмирить, и ложными в мал час
Страхами меня, как волхв искусный, наполнить,
И то в Афинах меня, то в Фивах поставить.
Но если Аполлина достойный дар хочешь
Дополнить ты книгами и дать стихотворцам
285 Нову силу восходить на верх Еликона
Вечно зеленеюща, Кесарю, потщися
Благосклонно облегчить нужду и тех, кои
Читателю вверить свой труд предпочитают,
Чем гордого зрителя претерпевать нежность.
290 Правда (чтоб и о себе не минуть мне слово),
Часто много мы себе, сами стихотворцы,
Зла приключаем, когда тебе, утружденну
Иль упражненну в делах важных, мы приносим
Книги свои; когда мы в досаду приймаем,
295 Если кто из друзей смел осудить один стих,
Когда уж прочтенные стихи повторяем
Непрошенны, когда мы жалуемся горько,
Что наш в сочинениях наших труд не виден
И не примечается скрыто в них искусство,
300 Когда льстим себе, что ты, как скоро услышишь,
Что знаем стихи писать, тотчас ты собою
Должен нас в милость принять свою благосклонно,
И нужду нашу прогнать, и писать заставить.
Нужно, однако ж, тебе совершенно вызнать
305 Певца добродетели, искушенной в мире
И в войне, чтоб не предать ее стихотворцу
В руки недостойному. Александр великий,
Взлюбив Херила, ему за стихи нестройны
И грубые царский дар дал  много Филиппов.
310 Но как чернило пятнит чего ни коснется,
Так худой творец дела худыми стихами
Помрачает славные. Тот же Александр царь,
Кой столь дорого купил так смешную книгу,
Указ выдав, запретил, чтоб, кроме Апелла.
315 Никто писать, ни кроме Лисиппа из меди
Лицо сильного дерзал вылить Александра.
Если бы того царя разум, столько острый
В художеств различии, хотел ты заставить
О книгах и о дарах судить девяти сестр,
320 Клялся б ты, что в грубых он родился Беотах.
Тебя же не остудят суд твой и обильны
Дары, коими себе в славу наградил ты
Любезных тебе творцов Варья и Марона,
Да и подлинно, не столь медные кумиры
325 Изображают лица черты совершенно,
Сколько в сочинениях своих стихотворцы
Знаменитых людей уж и нрав изъявляют;
Ниже бы я предпочел подлые сатиры
Сочинять, чем важные описывать действа.
330 И земли пространные, и реки, и царства,
Варвар покоренные, и сильные твержи,
Горам наложенные, и войны, тобою
Совершенны счастливо от восток до запад,
И заключенны врата миростража Яна,
335 И римску в твоих руках власть, парфянам страшну.
Если б воли равная во мне была сила.
Но ни подлые стихи твоему приличны
Величию, ниже я дерзаю приняться
За дело, кое мои силы превосходит;
340 Знаю же, что глупая прислужлввость скучит
Тем самим, коих ласкать чаем, наипаче
Когда стихами свою ревность являть ищем.
Доле помним и скорей то перенимаем,
Чему смеемся, чем то, что мы чтим и хвалим.
345 Я и себе не хочу докучной прислуги:
Ни в воску видеть себя вылита дурнее,
Ни выхваленным в стихах глупых быть желаю,
Чтоб не краснеть мне с такой почести обильной;
И с писцом моим в один ящик непокрытый
350 Уклав меня, не снесли в ряд, где продаются
Ладан, перец, и духи, и прочие вещи,
Кои ввертываются в негодну бумагу.

Кантемир А. Д., «Собрание стихотворений», М., 1956, с. 326333.

«В сем письме Гораций с краю до другого насмевается римлянам в суде их о стихотворцах, но притом многими преизрядными о стихотворцах рассуждениями наполнено; не забыты искусные похвалы Августу Кесарю, которого наконец увещавает ободрять стихотворство своим великодушием».


Ст. 1. Когда столь важны дела и столь многи правишь ты один. «За 17 лет прежде писания сего письма римляне вручили Августу Кесарю всю самодержавства власть, прося его, чтоб на себя одного все правительство государства принял».

Ст. 6. Ромул и вольный отец, и с Кастором Полукс. «Ромул, создатель города Рима, первый король и основатель римского царства, по смерти в число богов вписан. Вольный отец, сиречь Бaxyc... который у язычников почитался богом вина и вождем муз... Кастор и Полукс  дети Ледины, которая породила их в двух яйцах, один зачатой из Тиндара, ея мужа, а другой Юпитера, который Леду прельстил в образе лебедя. Оба те братья следовали Ясону в Колхиду для добычи златого руна. По смерти названы морскими богами, и римляне почитали их своими покровителями».

Ст.11. Той, что злую идру сокрушил. «Сиречь Еркуль <Геркулес>...»

Ст. 17. «Августу Кесарю при животе его поставлены капищи, жертвы приношены, и имя его как божие призывано. В его время тиснены медали с надписью: богу Августу. Почесть благовременну. Благовременну, ибо при животе твоем, не упуская времени, заслугам мзда следует».

Ст. 28. На Албанской горе. «Гора Алба близ Рима».

Ст. 29. Десятьми сочиненны мужами законы. «В 302-м году по создании Рима римляне, кои до тех управлялися весьма неисправными законами, которые называли священными и царскими, послали в Грецию трех посыльных для испытания Солоновых уставов. По возвращении посланных за теми уставами учреждены децемвиры, то есть десять мужей с полною властью для расположения оных уставов в порядок и для предложения народу».

Ст. 3031. Договоры царей с народом габийским, иль с суровы сабины. «О тех мирных договорах слово идет, которые Ромулус с сабинами, а Тарквинус Гордый с габийцами заключил. И первосвященник книги. Книги первосвященников, сочиненные Нумою, вторым королем римским, и в которых было уставлено все то, что к богослужению принадлежит».

Ст. 39. «Ахивы то ж, что греки; а для того мазанны, что прежде борьбы обычай имели тело мазать маслом деревянным».

Ст. 5960. «То есть дивится лишь тому, что писали умершие творцы. Либитина  богиня умерших».

Ст. 60. Энний мудрый, храбрый и проч. «Гораций способом здравого смысла доказал, что древность сочинения цену того не прибавляет, то же подтверждает и образцом Энния, древнего латинского стихотворца, который между всеми современными себе превосходил и мудрецом и вторым Омиром себя быть хвастал, худо то свое имя защищает в своих творениях».

Ст. 61. Словам судей буде верим. «Судьи, кои о состоянии и доброте книг судят, критиками называются у латин и других народов; мы не имеем сему имени другое равносильное».

Ст. 62. Сны Пифагорски. «Мнение Пифагорское о переселении души из тела в тело, которого Енний держался».

Ст. 64. Невия в руки никто не берет. «Гораций, показав мнение критиков о Еннии, желает говорить о Невии, другом старинном стихотворце: „Невия никто в руки не берет, никто не читает”. Но суперник Горациев, речь перебив, тотчас ответствует: „Но знают все наизусть, и как бы его сочинении были свежие, отчего ты можешь судить, сколь святы всякие древние стихи”».

Ст. 68. «Пакувий и Акций были два старинные римские стихотворца. Оба знамениты сочинением трагедий. Пакувий жил около 154 лета прежде рождества Христова, сказывают его племянником, от сестры Енния, стихотворца. Акций жил около 171 лета прежде рождества Христова. Цицерон и Квинтилиан много выхваляют его трагедии».

Ст. 69. «Афраний был древний римский стихотворец, Менандр  греческий; оба прилежали сочинению комедий, и Афраний в своих употреблял римскую епанчу, toga, тога называемую, и для того его комедии Togatae именованы. Афраний жил около ста лет прежде рождества Христова, и сего гораздо Цицерон и Квинтилиан выхваляют. Менандр многую славу у греков заслужил. Родился в 342 годе прежде рождества Христова. Умер в 292 или в 93. Превосходство его сочинений заслужили ему имя князя новой комедии».

Ст. 70. Плаутус Сицилийского. «Плаутус <Плавт> и Эпихарм  другие два списателя комедий: первый  латинской, другой  греческой. Плаутус умер около 184 лета прежде рождества Христова. Эпихарм, уроженец из острова Сицилии, жил во временах Пифагоровых, около 450 лет прежде Христа...»

Ст. 71. И спешит к цели своей прямо. «Плаутус в своих комедиях больше действа, чем слов употребляет, не оставляя зрителей унывать, но беспрестанно их приближая к решению басни».

Ст. 7273. «Стаций Цецилий  стихотворец латинский, сочинитель комедии, многой у древних славы над прочими превосходил в расположении басни, поважностью, силою речений, удобных в зрителях желаемые страсти производить. Теренций родом африканец, из города Картагины, сочинил 6 комедий, которые и до наших времен дошли; искусен весьма в описании нравов человеческих. Хотя чужестранец, столь чистым языком латинским стихи его писаны, что Цицерон, почтительнейший в том деле судия, называет его лучшим списателем латинского языка... Цецилий жил в 179-м году прежде рождества Христова. Теренций умер в 159».

Ст. 76. С веку Ливия. «С самого времени Ливия Андроника, первого римлянина, которого бы стихотворцем называть было можно и который начал играть свою первую комедию год спустя после первой картагенской войны, то есть в 514 годе по создании Рима. Ливий начал славен становиться около 244 лета прежде рождества Христова».

Ст. 87. Нещадный Орбилий. «Гораций был учеником Орбилия Пупилла... который в 50-е лето своего возраста училище завел в Риме в консульство Цицероново».

Ст. 98. «Титус Квинтиус Атто был стихотворец, сочинитель многих римских комедий, который умер за десять лет прежде Виргилиева рождения; назван Аттою для того, что был хром и не мог стоять на ногах... Потому Гораций искусно сим стихом о том несовершенстве стихотворца касается, как бы он говорил: если я скажу, что не знаю, прямо или криво хромоногий Квинтий идет по позорищу, цветами настланному и орошенному шафранною водою, все сенаторы безумным меня назовут...»

Ст. 99. Весь синклит. «Весь сенат».

Ст. 101. «Есоп <Эзоп> и Росций были два славнейшие действители всего Рима. Первого поважным Гораций называет для того, что страсти в зрителях возбуждал, или для того, что поважно стихи выговаривал. Росций был весьма, весьма учен, для того титлом премудрого почтен».

Ст. 108. «Второй римский король Нума учредил к служению бога Марса двенадцать священников, которых назвал salii  плясальщиками, и дал им молитвы самим и которые от тех священников певалися».

Ст. 117. Кончав войны. «То есть после Троянской и прочих войн, которыми, пока Греция была упражнена, не могла прилежать к распространению наук».

Ст. 142. «Парфянский народ весьма лживым почитали, для того что, по свидетельству Геродотову, учреждены были у них жесточайшие законы против лжецов».

Ст. 184. «Пан и Сильван  бог лесов, земель и плодородия».

Ст. 186190. В таких изобретенна. «То есть в забаву свою те грубые пастухи и земледельцы перебранивалися на стихах и начальниками стихотворства были. Нетрудно судить, каковой грубости были те стихи, которые голое движение природы производило в мужиках, всякого искусства лишаемых, без всякого предыдущего размышления. Мы и сами много таких стихов имеем, которые суть вымысл простолюдного нашего народа и от которых можем о тех первых римских стихах судить. Например, я помню начало одной песни о браке царя Ивана Васильевича, которая, будучи довольно приметна, при сем оную приложу:

Как в годы то старые,

В времена было прежные,

При старом, при славном царе,

При Иване Васильевиче,

Соизволил да царь-государь,

Соизволил жениться-ста,

Не у нас в каменной Москве,

Да на той, на проклятой Литве.

Поймает да царь-государь

Марью Темрюковну,

Молодую черкашенку,

А за ней берет приданова,

Как на сорок бояринов,

Полтараста татаринов,

Шестьсот донских казаков,

Удалых добрых молодцов и проч.

Отважность фесценинская. Для того фесценинская отважность, что оные вольные и скаредные стихи выдуманы вначале от жителей города Фесцении в Тоскане... Оные стихи дали начало комедии, которая столько же груба и гнусна была, каковы суть наши деревенские игрищи. Когда же комедия римская в лучший порядок приведена, имя фесценинских стихов осталося одним срамным стихам, а наипаче тем, кои певалися на браках и которые гораздо были неприличны целомудренным ушам».

Ст. 197. Уставлен закон. «Закон двенадцати таблиц: „Ежели кто говорил или сочинил стихи против чести кого или в чью обиду, да будет казнен смертию»».

Ст. 199200. Склонность творцов и проч. «Когда узаконена смерть против сочинений укоризненных, страх отменил склонность стихотворцев, и уже они принуждены стали сочинять стихи похвальные и которые б не досаждать, но забаву производить имели...»

Ст. 204. Сатурнские стихи. «Стихи фесценинские, о которых выше упомянуто, и сатурнскими, как бы сказать весьма древными и сочиненными в Сатурново царствование в Италии, называлися».

Ст. 209. По войнах пунических. «По войнах с картагинейцами».

Ст. 211. Софокл, Есхил, Феспис. «Три стихотворца греческие, знаменитые в сочинении трагедии. Феспис, за шестьсот лет прежде Христа, первый трагедии писать начал; Есхил около ста лет спустя оную исправил, и напоследок, в старость Есхилову, Софокл в удивительное совершенство привел».

Ст. 226. «Доссенус или Досунус  знаменитый списатель римских комедий. Столь мало способен был вымышлять новые характеры, что во всех своих комедиях вводил параситов, то есть похлебников, которые благосклонность и обеды чужие ищут всякими подлостями».

Ст. 228. «Полок в зрелищах называется место, на котором действители изображаю».

Ст. 238. С отказу венца. «С отказу похвал или впрямь с отказу венца, понеже стихотворцы за превосходные сочинении венец получали лавровый, равно как победители. В латинском вместо венца стоит лавр, palma».

Ст. 250. Четыре иль более часов занавеска опущена и проч. «Гораций здесь говорит, что часто живало, что среди комедии тот, кто ту народу давал, вываживал толпу действителей изображать триумф (сиречь въезд победный, торжество победное), который продолжался чрез четыре часа и больше, так что между тем комедия переставала и действители немы стаивали».

Ст. 265. Гарганск лес. «Лес, который стоит на горе Гаргане, превысокой и подлежащей непрестанным ветрам. Море Тосканское. Моря Средиземного часть, которая Тосканскому княжеству дотыкается».

Ст. 272. «...город Тарент особливо славен был деланием парчей шерстяных и краскою багряничною».

Ст. 285. «Геликон  гора в Греции, по баснословию древних  обиталище муз».

Ст. 307. Александр Великий. «Царь македонский, сын Филиппов, Дариев победитель».

Ст. 308. Взлюбив Херила. «Двое было Херилов, оба стихотворцы. Один весьма искусный и знаменитый, современный Фуцидиду <Фукидиду> и Геродоту, другой гораздо плохой, который пожил в временах Александра Великого».

Ст. 309. Филиппов. «Так называлась монета македонская, на которой с одной стороны было лицо царя македонского».

Ст. 313. Так смешную книгу. «Какова была Херилова, за которую Александр, сказывают, за всякий стих заплатил по одному филиппу».

Ст. 314. «Александр запретил всем живописцам, кроме славного Апелла, писать его лицо и, кроме Лисиппа, выливать оное в меди».

Ст. 319. О дарах девяти сестр. «О дарах муз».

Ст. 320. В грубых он родился Беотах. «Народ беотийский был грубейший из всех греческих; так, в пословицу вошло говорить: ухо беотийское  вместо уха грубого, нечуткого, неразличающего согласие, и свинья беотийская  вместо человека грубого, неискусного. Беотиа  знаменитая провинция греческая, в которой лежал славный город Фивы».

Ст. 323. «Луциус Вариус был знаменитый стихотворец во времена Августа Кесаря, которого панегирик описал; сочинил тот же и несколько трагедий. Виргилий Маро другой не меньшей славы стихотворец тех же времен. Его сочинений Енеида, Георгики и Буколики до нас дошли и чрез столько веков от всех народов читаны с удивлением и услаждением. Оба те стихотворцы были в особливой милости у Августа Кесаря».

Ст. 331. И сильные твержи, горам наложенные. «Сильные крепости, на горах построенные».

Ст. 334. И заключенны врата. «В Риме имелося капище, посвященное Янусу, богу войны и мира, которого ворота во время военное держалися всегда отперты, а во время мирное запиралися вовсе. Август в свое царствование дважды то Янусово капище затворял».

Ст. 335. И римску в твоих руках. «Парфяне, опасаяся, чтоб Август против них не поднялся, прислали ему назад знамена римские и полоненников в войне с Антонием и Крассом».


На сайте используется греческий шрифт.


МАТЕРИАЛЫ • АВТОРЫ • HORATIUS.RU
© Север Г. М., 20082016