У некоторых переводчиков есть две или три версии перевода одного текста. В собрание включены все версии, в которых отличны минимум три строки. Если отличны только одна или две строки, приводится версия, которая считается более поздней.
carm. i ix vides ut alta stet nive candidum...
Смотри — стоит высоко, вдалеке,
Соракт, снегами убеленный;
Леса под игом их согбенны;
И воды мраз сковал в реке.
5 Умерим хлад! Пусть дров пылает груда!
Лей из сабинского сосуда
Четырехлетнее вино, мой царь пиров!
Оставим прочее на произвол богов.
Рекут — затихнет ветр мгновенно
10 На море бурном разъяренный;
Не заколышется ни дуб, ни кипарис.
Заутра будет что с тобою?
Изведывать страшись.
Каким ни будешь днем ты награжден Судьбою,
15 О юноша, — считай за прибыль новый день!
Коль старость не грозит угрюмой сединою,
Очам еще мила древес ветвистых сень,
Не презирай любви, ни плясок — наслаждайся!
В народных сборищах, на площадях являйся!
20 Вдали таящейся младой красы внимай
Шептанью тихому; в полночный час условный
Прислушивай ее изменник-смех, срывай,
В залог любви, кольцо с руки легкоупорной!
Филимонов В. С., «Избранные Горациевы оды...», СПб., 1858, с. 31—32.
Талиарху.
carm. i xi tu ne quaesieris, scire nefas, quem mihi, quem tibi...
Когда назначен мне последний день судьбою?
Когда последний день назначен для тебя?
Страшись испытывать, с томящейся душою
И молодость безвременно губя,
5 Определения судьбы неумолимой!
Не лучше ль нам, мой друг, что б ни было, себя
Отдать на произвол владычице незримой,
Хотя б назначил рок
Для жизни нашей длинный срок,
10 Хотя б заутро нам закрыть назначил вежды!
Будь мудр! В кругу друзей умей веселым быть!
В границы тесные старайся заключить
Свои обширные надежды!
15 Ах! Время в этот самый час,
Теперь, как говорим, в то самое мгновенье
Летит ревнивое от нас:
Ловя его, срывай цвет жизни — наслажденье!
Своим день нынешний считай,
20 А завтрему — не доверяй...
Филимонов В. С., «Избранные Горациевы оды», СПб., 1858, с. 45.
Посвящено В. Ф. Тимковскому. (Из Горация, I, Ода 11.)
carm. i xi tu ne quaesieris, scire nefas, quem mihi, quem tibi...
Не предугадывай (то знать воспрещено),
Когда окончить жизнь тебе и мне богами,
Леоконоя, суждено!
Не совещайся ты с волхвами —
5 Покорны будем небесам,
Пошлют ли радости иль горе!
Юпитер много ль зим прожить назначил нам,
Иль ту, которая теперь волнует море,
И разъяренные валы,
10 Кипящи пеною седою,
Дробят о грозные скалы,
Он назначает нам последнею зимою;
Благоразумна будь! Вино приготовляй!
В пределы тесны заключай
15 Свои обширные надежды;
Ах! Время, друг, в сей самый час
Летит, ревнивое, от нас;
Нам, может, суждено закрыть заутра вежды...
Своим день нынешний считай,
20 А завтрему — не доверяй...
Впервые: «Труды Общества любителей российской словесности», М., 1821, ч. 19, с. 39—40.
К Леоконое. (Из Горация Кн. I. Ода XI.)
carm. ii iii aequam memento rebus in arduis...
Будь тверд, несчастьем удрученный
и в счастье, гордостью не ослепленный,
умерен будь. О Деллий! Ты умрешь...
Печально ль жизнь ты провождаешь,
5 на дерне ль нежася, ты в праздник отдыхаешь
и старое вино, красу фалерна, пьешь,
о Деллий! Все умрешь.
Где тополь белая с высокою сосною,
сплетясь ветвями меж собою,
10 гостеприимну тень дают,
и вьется ручеек дрожащею струею...
О Деллий! Пусть туда несут,
в приют уединенный,
вино, и аромат, и розу, цвет мгновенный...
15 Живи, коль юность позволяет лет,
заботы тяжкой, горя нет,
и черна нить тремя не прервана сестрами...
Расстанешься с роскошными садами,
оставишь скупленны леса, дом сельский свой,
20 вкруг Тибром желтым орошенный,
богатства скоплены возьмет наследник твой.
Потомок Иноха, богатством наделенный,
из черни ль низкой ты,
без крова, жертва нищеты —
25 добычей Орка быть твое определенье!
Судьба нас всех влечет к мете одной:
всех в урне жребии вращает роковой,
заутра, ныне ли падет и жребий твой —
и в вечное, в ладье, помчится заточенье...
1824 г. Впервые: «Полярная звезда на 1824 год», СПб., 1824, с. 237—238.
carm. ii x rectius vives, licini, neque altum...
Чтоб жить безбедно, не всегда вверяйся,
Лициний! Моря ты открытого волнам.
Страшишься ль грозных бурь, не слишком приближайся
К враждебным берегам.
5 Кто любит средственность златую,
Жизнь беззаботную, простую,
Не поселится тот в убогий, ветхий кров,
И без завидных он обходится дворцов.
Сосну высокую колеблет ветр сильнее,
10 И башня падает огромная скорее,
И чаще гор верхи разит свирепый гром.
Надеется в день зол, страшится в день блаженный
Премены рока дух — вооруженный
Надежным твердости щитом.
15 Юпитер зиму шлет, и он же удаляет.
Коль ныне худо нам, не будет так всегда:
Не вечно Аполлон лук грозный напрягает;
Он возбуждает иногда
И муз безмолвных лирой звучной.
20 Злосчастье — мужеством, бесстрашием встречай!
Коль вздует паруса излишне ветр попутный,
благоразумно их спускай.
Впервые: «Труды Общества любителей российской словесности», М., 1820, ч. 18, с. 62—63.
К Лицинию. (Из Горация кн. II ода X.)
carm. ii xi quid bellicosus cantaber et scythes...
Почто нам замысл познавать
кантабра храброго и скифов дерзновенных,
от нас морями отделенных?
Почто о жизни трепетать,
5 для коей так потребно мало?
Бежит она: возврата нет,
бежит краса и юность лет,
и все, что в сердце нас увеселяло;
седая седина
10 спокойный гонит сон, амуров легкокрылых;
не вечно для цветов весна;
не равной красотой красуется луна.
Зачем ничтожный дух дерзать в мечтах унылых?
Высокий явор здесь, ветвистая сосна:
15 не лучше ли, доколь свобода нам дана,
беспечно лечь под тень, рвать розу молодую
и белые власы венчать,
нард ассирийский разливать?
Гони заботу, Эвий, злую!
20 Кто, кто скорей из вас, о юные друзья,
бокал сей прохладит с пылающим фалерном?
Струей студеной здесь журчащего ручья?
И кто в заградье отдаленном
прелестной Лиды сыщет дом?
25 Кто выманит ее? Спартанским пусть узлом
власы небрежно заплетает
и с лирой костяной на пир наш поспешает!
Впервые: «Труды Общества любителей российской словесности», М., 1825, ч. 29, с. 160—161.
2. Кантабры — народ северной Испании.
18. Настоящий, или благовонный нард — древнее косметическое и лечебное средство из индийского пахучего растения Nardostachys jatamansi.
carm. ii xvi otium divos rogat in patenti...
Просит покоя пловец у богов,
В море Эгейском, застигнутый вдруг,
Бурею грозной и тучей, когда
Верные звезды, луна путеводна,
5 Скроются в мрак.
Браннолюбивый фракийский народ,
Горды мидяне, носящи колчан,
Просят покоя. Не купим его
Пурпуром, златом; не купим ценою
10 Камней драгих.
Гросф, ни богатства несметны царей,
Консульский ликтор, ни меч, ни щиты
Скорбь не отгонят и тяжких забот;
Кои летают вокруг позлащенных,
15 Пышных дворцов.
Счастлив, кто, ставя за брашном простым
Кубок отцовский, доволен судьбой!
Малым он счастлив: постыдна корысть,
Страх потаенный, его не уносят
20 Легкого сна.
В кратки дни жизни, стремиться почто ж
К метам далеким? Почто нам искать
Счастье далеко, под небом чужим?
Кто убежать мог, отчизну оставят,
25 Сам от себя?
Злая забота летит с кораблем;
Мчится стрелою за всадником вслед.
Злая забота быстрее, чем лань,
Ветров быстрее, несущих дождливы
30 Тучи с собой.
В день настоящий, мы, Гросф, веселясь,
Пре́зрим заботу о будущем дне!
Тихой улыбкой печаль усладим.
Полное благо, судьбою в удел нам,
35 Здесь не дано.
Раннею смертью Ахилл унесен,
Медленна старость Титона томит;
Будуще скрыто. Мне, может быть, то
Время доставит, что дать отказало,
40 Гросф, и тебе.
Многи на паствах пасутся стада
Крав твоих тучных; ристалищ краса,
Конь величавый твой ржет пред тобой;
Ткани багряны, из стран финикийских,
45 Красят тебя.
Мне же Фортуна дала в мой удел:
Кров небогатый, земли уголок,
Дар песнопенья, ахейских дар Муз;
Силу дала мне — злоречиву смело
50 Чернь презирать.
Впервые: «Труды Общества любителей российской словесности», М., 1816, ч. 5, с. 41—43.
К Гросфу. (Из Горация кн. II ода XVI.)
carm. ii xviii non ebur neque aureum...
Не кость слоновая, не своды позлащенны
мой скромный украшают кров,
гиметски брусья в нем не бременят столбов,
в странах ливийских иссеченных;
5 безвестный, не стяжал Аттала я дворцов;
мне пурпура клиентов знатных дщери
лакедемонского не ткут:
но честен я, поэт, и богачи идут
к моей уединенной двери.
10 Своей доволен я судьбой!
Богов не бременю мольбой
и другу сильному я просьбой не скучаю;
сабинским уголком богат и больше счастья не желаю.
За днями быстро дни летят,
15 и новыя луны уж близко захожденье...
Готовишь мрамор ты, а завтра — погребенье!
Уж гроб отверст — ты строишь дом,
богач! На берегу морском
имеешь в Баиях обширное владенье;
20 но недоволен твердой ты землей:
ты берег в море выдвигаешь
и волны шумные упорно вытесняешь...
Почто сдвигаешь ты межи своих полей?
И клиентов рубеж почто переступаешь!
25 У бедных отнимаешь кров,
семейства гонишь разоренны?
И жены, и мужья, лишенные домов,
выносят на груди отеческих богов,
детей без вретищ, обнаженных.
30 Но в гроб сокровища возьмешь ли ты с собой?
Жилище Орково — чертог вернейший твой.
Зачем стремиться вдаль в своих мечтаньях смелых?
Жилище всем назначено одно.
Земля правдивая разверзнется равно
35 для узника в цепях и для детей царевых.
Прельщенный золотом, не возвратил Харон
лукавого из ада Прометея.
Тантала гордого весь род в нем держит он;
о бедных, страждущих жалея,
40 он, призванный иль нет, их облегчает стон.
Впервые: «Полярная звезда на 1825 год», СПб., 1825, с. 188—190.
1824 г.
3. Гимет — гора в Аттике, славящаяся своим мрамором.
5. Аттал — последний пергамский царь.
6. Пурпур — шерсть, окрашенная лаконской пурпуровой краской. Лаконский залив изобиловал лаконской пурпуровой улиткой.
carm. iii xxix tyrrhena regum progenies, tibi...
Тирренских стран царей потомок, Меценат!
Давно здесь ждут тебя непочатые вина,
И розы для власов, и масти аромат.
Не все же устремлять на влажный Тибур взгляд,
5 На Эзулийские долины,
На Телегоновы вершины.
Оставь великолепный Рим,
Его до облаков возвышенные стены,
Блеск роскоши, и шум, и пресыщенья дым.
10 Приятны богачам в их жизни перемены —
И часто трапеза опрятная могла,
Под сенью бедных Лар, без пурпура, намета,
Разглаживать морщины их чела.
Вспылал Кефей, настало лето,
15 Блистает Прокион, горит созвездье Льва —
Бежит пастух со стадом изнуренным
Под тень к Сильвановым кустам,
Ручьем студеным орошенным;
Не веет ветр по тихим берегам.
20 О власти Рима ты заботишься вседневно —
Блюдешь, чтоб Сересы покорны были ей,
И Бактра Кирова, и Та́наис враждебный.
Бог в мраке скрыл от нас судьбу грядущих дней,
Смеется смертного заботе непомерной —
25 Свой настоящий час употреблять умей,
О Меценат, — все прочее неверно.
Реке подобна жизнь — то в хлябь морей
Течет спокойная, равняясь с берегами;
То, бурная, вскипев, деревья рвет с корнями,
30 Уносит домы и стада,
Скалы кремнистые шатает,
И грозным ревом оглашает
И горы ближние, и ближние леса.
Тот счастлив, кто владеет сам собою,
35 Кто может всякий день сказать: «Я жил!»
Взойдет ли завтра царь светил,
Иль скроет свод небес Юпитер черной мглою.
Но он что было раз не может истребить,
И то, что уж прошло, ему не возвратить.
40 Фортуна смертными играет прихотливо —
Тому польстит, а там другому; горделиво
Даруя милость нам насмешливо свою,
Неверными она меняет почестями.
Ко мне ли прилетит — я пользуюсь дарами;
45 Вспорхнет — дары ей отдаю.
Не сетую, не унываю;
Как бро́ней доблестью покой мой ограждаю,
И честной бедностью горжусь!
В день африканских бурь не я богам молюсь,
50 Как мачты затрещат на выси корабельной,
Чтоб кипрский был товар драгой цены спасен,
От моря алчного.
На лодке двухвесельной
Тогда, через пучину волн,
55 Пусть буду я, объятый сном беспечным,
Спокойно в пристань приведен —
Попутным ветерком и Поллуксом близнечным.
Филимонов В. С., «Избранные Горациевы Оды», СПб., 1858, с. 11—15.
Меценату.
carm. iv vii diffugere nives, redeunt iam gramina campis...
Растаяли снега,
Трава в полях зазеленела,
И листьями весна угрюмый лес одела,
Река спокойная вступает в берега;
5 Уж Грация нагая смела
С сестрами, Нимфами, сплелася в хоровод.
Не льстись жить век. Нас учит год,
Нас учит час. С весенними ветрами
Бежит зима; идет вдруг лето за весной;
10 Тут время осени следить за ним с плодами;
Вновь осень сменится ленивою зимой.
Так обновляется теченье годовое —
Быстротекущею луной.
Но мы, когда прейдем в жилище роковое,
15 Где доблестный Эней, где Тулл богатый, Анк —
Мы будем тень и прах.
Как знать, к отжитым дням день завтрашний прибавить
Угодно ль будет небесам?
Стяжанье жадного наследника ума́лить
20 Спеши и наслаждайся сам.
Когда уж раз умрешь, и над тобою гневный
Мино́с свой приговор свершит —
Ни род, ни слова дар, ни доблести душевны,
Торкват, — ничто тебя не воскресит.
25 Стыдливый Ипполит, нисшедший в мрак подземный,
Из тьмы не изведен Дианою самой;
Тезеем не спасен любимец-Пиритой.
Впервые: Филимонов В. С., «Избранные Горациевы оды.», СПб., 1858, с. 28—30.
Торквату.
carm. iv xiii audivere, lyce, di mea vota, di...
Моею небеса днесь тронулись мольбою!
О Лина! Состарелась ты!
Но ты, бесстыдная, за чашей круговою
Еще желаешь быть примером красоты —
5 Как прежде резвишься, как юная играешь;
Дрожащим голосом, и жалким, и смешным
С отчаяньем любовь бесплодно призываешь!
Невнемлюща летит к красавицам младым,
Сплетенным в хоровод и весело поющим;
10 Она недвижима с их розовых ланит...
Любовь к древам летит цветущим,
К древам засохшим не летит.
Одряхшая! Твои как уголь черны зубы;
В морщинах сжат твой лоб, окостенели губы,
15 И снег — на голове... Забудь, забудь любовь!
Цвет дивный багряниц, убранств изобретенье
Не в силах разогреть уже остывшу кровь...
Где прелести твои? Чувств нежных выраженье?
Где страсть в твоих очах? Где живость, простота?
20 Где Лина прежняя, где та,
Римлян пленявшая собою,
Которую я сам боготворил?
Которой жизнь мою я в жертву приносил?
Где та, которая равнялась красотою
25 С Цинарою самою?..
Но век Цинары краток был —
Ты долго будешь жить, как ворон престарелый!
Жить будешь — юношей посмешище и страх —
Доколь твой стухший огнь, сей светоч обгорелый
30 Не распадется — в прах...
Впервые: «Вестник Европы», М., 1820, ч. 110, № 7, с. 184—185. У Свиясова в «Античной поэзии...» первая строка перевода ошибочно указана как «О Лиция! Хвала богам, хвала богам!..»
<Апреля 1-го, 1820. Москва.> К Лине. (Из Горация Кн. IV, Ода XIII.)
ep. iv lupis et agnis quanta sortito obtigit...
Вражду, какую власть богов
Вселила вечную меж агнцами, волками,
Питаю я — к тебе, презренный из рабов,
Истерты чьи бока иберскими ремнями,
5 И ноги — тягостью оков!
Фортуна твоего не изменила рода.
Что, златом ослеплен, вздымаешь гордо грудь?
Что тогой длинною Священный меришь путь?
Роптанье смелое ты слышал ли народа —
10 «Мен, триумвирским се́ченый бичом
Уже усталым палачом, —
Дорогу Аппия конями истирает
И пашет тысячу в Фалерне десятин;
В позорищах, надменный властелин,
15 На первые ступени восседает,
Презрев отоновский закон.
К чему ж врагам грозим мы смело кораблями,
С остроконечными тяжелыми носами,
Когда трибун военный он?»
Филимонов В. С., «Избранные Горациевы оды», СПб., 1858, с. 39—40.
Мену.
ep. xiii horrida tempestas caelum contraxit et imbres...
Подернут тучей небосклон.
Нисходит грозный Зевс с дождями,
Со вьюгой, бурею, снегами;
Фракийский воет Аквилон,
5 Шатает лес, волнует море —
Из дня веселый вырвем час!
Друзья, он наш! Забудем горе!
Доколь приличен смех и кровь играет в нас,
Власов не серебрят седины,
10 Разгладим на челе угрюмые морщины;
Унылу скорбь запьем вином.
Лей то, которое при Консуле моем
Торквате выжималось!
Прочь грусть! Что властию богов
15 В свою чреду не возвращалось?
Веселым пиршеством удержим бег часов!
Благоуханный нард прольем мы ахеменский;
Пусть стройной лиры звук цилленской
Заботы сердца облегчит.
20 Так славному центавр питомцу говорит:
«Тебя, Фелиды сын, о вождь непобедимый!
В стране Ассарака унылой ждут,
Студеной влагою Скамандера делимой,
Где скользкие струи Самоиса текут;
25 Но властью Парк неумолимой
Тебе возврат в отчизну воспрещен.
Не будешь матерью ты в дом перевезен.
Там горесть услаждай сей жизни утешеньем —
Беседою, вином и песнопеньем».
1821 г. «Литературный музеум на 1827 год», М., 1827, с. 260—261.
К друзьям. Из Горация, Ода 10 [= 13].