HORATIUS.RU - epistulae i xiv

Староста рощ и полей, где я вновь ставовлюся собою,
Ты же скучаешь, хоть есть целых пять очагов там семейных,
Пять хозяев-отцов, и в Варию все они ездят!
Спорить давай, кто скорей: сорняки из души я исторгну,
5 Или же ты — из полей; и кто чище: Гораций иль поле.
В Риме держит меня привязанность к Ламии — полный
Скорби о брате своем, безутешно он плачет о мертвом;
Но неизменно в село стремятся и чувства и мысли,
Рвутся они на простор, сокрушая любые преграды,
10 Я говорю: «Блажен селянин», ты: «Блажен горожанин».
Жребий чужой кому мил, тому свой ненавистен, конечно.
Оба неправо виним мы — глупцы — неповинное место:
Нет, виновата душа, — никогда от себя не уйти ей.
В Риме, слугою, просил о деревне ты в тайной молитве,
15 Старостой стал — и мечтаешь о Городе, зрелищах, банях.
Я же, верный себе, отъезжаю отсюда с печалью
В Рим всякий раз, как дела, ненавистные мне, меня тащат.
Разное радует нас, и вот в чем с тобой мы не сходны:
То, что безлюдною ты, неприветной пустыней считаешь,
20 Я и подобные мне отрадой зовут, ненавидя
Все что прекрасным ты мнишь. Для тебя привлекательны в Риме
Сытный трактир и вертеп; и сердишься ты, что наш угол
Перец и ладан скорей принесет нам, чем гроздь винограда;
Нет и харчевни вблизи, что тебе бы вино доставляла,
25 Нет и блудницы, чтоб мог ты скакать под звучание флейты,
Землю топча тяжело; да при всем этом ты еще пашешь
Поле, что очень давно не видало кирки; за быком ты
Ходишь и кормишь его листвою, состриженной с веток;
Дела лентяю придаст и ручей, когда ливень прольется:
30 Трудно поток отвести от лугов, озаряемых солнцем.
Вот и послушай теперь, чем я от тебя отличаюсь.
Прежде мне были к лицу и тонкие тоги, и кудри
С лоском, и хищной Кинаре я нравиться мог без подарков;
Пил я с полудня уже прозрачную влагу Фалерна.
35 Ныне же скромно я ем и сплю на траве у потока;
Стыдно не прежних забав, а того, что забав я не бросил.
Здесь же не станет никто урезать мою радость завистным
Глазом иль в злобе слепой отравлять, уязвляя речами:
Людям только смешно смотреть, как я двигаю глыбы.
40 Ты предпочел бы глодать паек с городскими рабами,
Рвешься, мечтая попасть в их число. Но завидует хитрый
Конюх тебе: сколько дров, овощей и скота ты имеешь!
Бык себе просит седла, а ленивый скакун просит плуга;
Мой же обоим совет — делай каждый охотно, что можешь.

Впервые: «Гораций: Оды, Эподы, Сатиры, Послания», М., 1970, с. 348—349.

Послание 14. К старосте сабинского имения. О жизни в деревне и в Риме.

Ст. 3. Пять хозяев — арендаторы, обрабатывавшие часть Горациева имения.

Староста ле́са, полей, где я вновь становлюся собою,
Ты же скучаешь, хоть есть целых пять очагов там семейных,
Добрых отцов ровно пять, и в Варии все они знатны.
Спорить давай, кто скорей: сорняки из души я исторгну,
5 Или же ты — из полей; и кто чище: Гораций иль поле.
Держит хотя меня здесь привязанность к Ламию — полный
Скорби о брате, с тех пор как смерть унесла его, плачет
Он безутешно; туда все ж стремятся и дух мой и мысли,
Радостно все, на пути стоящие, руша преграды.
10 Я говорю: счастлив тот, кто в деревне живет, ты же — в Риме:
Жребий чужой кому мил, тому свой ненавистен, конечно.
Оба неправо виним мы — глупцы — неповинное место:
Тут погрешает душа — никогда от себя не уйти ей.
В Риме, слугою, просил о деревне ты в тайной молитве,
15 Старостой стал, — и мечты о Городе, зрелищах, банях.
Верный — ты знаешь — себе, отъезжаю отсюда я с грустью
В Рим всякий раз, как дела, ненавистные мне, меня тащат.
Разное радует нас, и вот в чем с тобой мы не сходны:
То, что безлюдною ты, неприветной пустыней считаешь,
20 Я ведь отрадой зову, и кто мыслит, как я; ненавистно
Мне, что прекрасным ты мнишь. Видно, к городу тягу внушают
Сытный трактир и вертеп тебе; также и то, что наш угол
Перец и ладан скорей принесет нам, чем гроздь винограда;
Нет и харчевни вблизи, что тебе бы вино доставляла,
25 Нет и блудницы, чтоб мог под звук ее флейты скакать ты,
Землю топча тяжело; да при всем этом ты еще пашешь
Поле, что очень давно не видало кирки; за быком ты
Ходишь и кормишь его листвою, состриженной с веток.
Дела лентяю придаст и ручей, когда ливень прольется:
30 Трудно поток удержать от лугов, озаряемых солнцем.
Ну же, послушай теперь, что согласье у нас нарушает.
Прежде мне были к лицу и тонкие тоги, и кудри
С лоском, и Ци́наре хищной я нравиться мог без подарков;
Пил я с полудня уже прозрачную влагу Фалерна.
35 Ныне же скромно я ем и сплю на траве у потока;
Стыдно не прежних забав, а того, что забав я не бросил.
Здесь же не станет никто урезать мою радость завистным
Глазом иль в злобе слепой отравлять, уязвляя речами:
Смех лишь соседям — смотреть, как сдвигаю я глыбы и камни.
40 Лучше с рабами глодать паек городской ты желаешь,
Рвешься, мечтая, попасть в их число. Но завидует хитрый
Конюх тебе: сколько дров, овощей и скота ты изводишь!
Бык себе просит седла, а ленивый скакун просит плуга;
Мой же обоим совет — делай каждый охотно, что можешь.

«Гораций: Собрание сочинений», СПб., 1993, с. 310—311.

Послание 14. К своему старосте. В этом послании Гораций имеет в виду своих завистников и говорит, что нечего завидовать его благосостоянию, так как он не получает никаких доходов от Сабинского именья, подаренного ему Меценатом.

Ст. 23. Перец и ладан привозились из Индии. Гораций говорит, что в Сабине скорей вырастут они, чем гроздь винограда.

Виллик лесов и земли клочка небольшого, в котором
снова собой становлюсь (хоть нос ты воротишь, пылает
пятеро там очагов, и пятеро ездит оттуда
в Варию добрых хозяев), поспорим — могу ли от терний
5 душу очистить я лучше чем ты очистил бы поле?
Станет Гораций ли лучше земли? Меня хоть забота
держит о Ламии — скорби он полон об отнятом брате
неутешимой, — но к вам стремятся и разум, и чувства
жарко мои, разметать барьеры любые готовы.
10 Я деревенскую жизнь, ты благом зовешь городскую
(тот кому жребий другого завистен свой ненавидит);
каждый, дурак, обвиняет ни в чем не повинное место.
В сердце причина; само от себя оно не спасется.
Был ты последним рабом, молил о спокойной деревне —
15 вилликом жаждешь ты в город теперь, смотреть и купаться.
Знаешь — я верен себе, и мрачный всегда уезжаю
мне ненавистные тянут когда в столицу занятья.
Разное радует нас, мы в этом с тобой несогласны;
ты что заброшенной дикой считаешь пустыней — прекрасной
20 тот кто по-моему мыслит страной назовет, презирая
что благородным ты мнишь. Тебя же подвал да харчевня
жирная к Городу страстью томят, я вижу, — ведь перца
с ладаном наш уголок принесет скорей винограда;
близкого нет кабака по соседству, который вином бы
25 мог одарить; да с флейтой тебе нигде проститутки
нет, под трезвон бы какой ты скакал, страну сотрясая —
Поле при этом мотыгой забытое ревностно пашешь,
холишь быка, отложив, оборванной зеленью кормишь;
дела лентяю добавит канава, как ливень прольется, —
30 знал как сухие луга сохранить высоким чтоб валом.
Слушай теперь согласие наше что нарушает.
Волосы с лоском кого украшали, скобленые тоги,
нравиться кто без подарков умел Кинаре горячей,
влагой фалерна кто сам набирался, бывало, с полудня —
35 скромным доволен обедом и сном в траве у потока.
Стыдно не то, что играл, а то, что с игрой не покончил.
Взглядом косым моего никто не урежет довольства,
злобы укусом слепой меня никогда не отравит —
только смеются соседи, что с камнями землю таскаю.
40 Ты, с городскими мечтая паек мусолить рабами,
жертвы, в число их кидаясь попасть, приносишь; мальчишка
ушлый тому, что дрова за тобой завидует, сад и скотина.
Вол под эфиппий желает, ленивая кляча — на пашню.
Каждый, советую, — делай, доволен, что лучше умеешь.

«Кв. Гораций Флакк: Оды, Послания», Toronto, 2017, с. 77, 79.

Виллику своего поместья. Послание адресовано виллику поместья Горация в Сабинах. Виллик (vilicus, villicus) — раб или вольноотпущенник управляющий поместьем (villa rustica) и всем сельским хозяйством виллы. Как главный всей сельской дворни (familia rustica), виллик собирал ренту, следил за рабочими, управлял всем хозяйством (кроме скотного двора). Из Послания следует, что Гораций в свое время перевел виллика из городского дома, где тот был рабом низшего ранга (mediastinus), управлять поместьем. Достигнув, однако, всех высот возможных в его теперешнем положении, виллик начинает сожалеть о городской жизни и былых временах, забыв о превратностях вынудивших его искать спасения в деревне. (Причина перевода виллика должна была быть особенной, т.к. перевод раба из города в деревню, даже с повышением «должностного статуса», считался существенным наказанием; у Горация ср. в Сат. II VII.) В Послании выражается отношение автора к людям такого рода — завистливым, досужим, всем недовольным, которым всегда «что-то не так», которые никогда не могут найти покоя; а также убеждение о городской жизни как «грязной», в противовес «чистой» сельской. ○ Гораций, Сат. II VII 118:

Вон! А не то попадешь ты девятым в сабинское поле!

3—4. Пятеро ездит оттуда в Варию добрых хозяев. Поместье Горация попадало под юрисдикцию г. Вария; туда для решения публичных дел со всей подведомственной территории созывались наиболее уважаемые граждане. Если Вария имела статус муниципия (municipium; вольный город с правом самоуправления), созываемые должны были появляться в муниципии для участия в выборах городских магистратов, также могли иметь там собственные дела. На территории поместья находилось пять семей, и в Варию по этим делам ездил хозяин, глава (pater familiae) каждой. Знак высокого общественного признания как семейств, так и поместья, о чем Гораций напоминает виллику. Варии находились в 30 милях от Рима, в 10 от Тибура, на дороге Валерия; от виллы Горация — 4 мили.

4. Варию. Varia; Ва́рия. Город в Италии (совр. коммуна Виковаро в регионе Лацио Италии).

6. Лучше земли. Которую ты смог бы очистить или не смог; ст. 5.

7. Ламии. Ла́мия, Э́лий Л. (Lamia, Aelius L.). Римский государственный деятель и военачальник; консул 3; литератор. О Ламии Од. I XXVI.

8. И разум, и чувства. Mens animusque. Римляне понимали душу как синтез двух начал — высшего, ра́зумного (mens) и низшего, чувственного (animus). Это понимание, частично восходящее к ранней греческой натурфилософии, позже легло в концепцию души Плотина, где душа человека состоит из «верхней» души (проявления универсальной божественности, к которой причастен каждый человек) и «низшей» (индивидуализирующей человека как отдельную тварь, проявление эманации «верхней» божественности).

14. Последним рабом. Mediastinus. Раб низшей должности в городском доме/хозяйстве (familia urbana). Не имел определенного занятия или ремесла, исполнял различную черную работу. Термин происходит от media (середина); раб должен был находиться среди работающих и ожидать различных поручений.

15. Смотреть и купаться. Смотреть игры и купаться в банях. Игры и бани — в Риме обычное времяпровождение праздных.

21. Подвал. Fornix (арка, свод; пещера). Каменная камера-полуподвал в цокольном этаже здания, сдававшаяся внаем проституткам. Метонимически — вертеп, притон, публичный дом.

21—22. Харчевня жирная. О «жирной харчевне» (грязной, с нездоровой пищей) у Горация ср. в Сат. II IV. Подразумевается в частности общество характерное для заведений подобного класса. ○ Гораций, Сат. II IV 61—62:

...Но лучше еще ветчина да колбасы,
после которых любая понравится дрянь из харчевни...

22—23. Что перца с ладаном... скорей винограда. Скорее на нашей земле вырастет перец и ладан, чем столько винограда [пригодного] чтобы ты смог удовлетворить свое влечение к вину. Очевидно, о презрительном отзыве виллика о винограде (из которого не получается вино достойное потребностей виллика). Ни перец (piper), ни ладан (tus) в Сабинах расти не могли, и виллик таким образом издевается над качеством винограда; скорее «наш уголок» принесет перца (который растет во влажных тропических лесах; в Рим его импортировали из Индии) и ладана (который растет на Аравийском полуострове и в Восточной Африке), чем нормального винограда. Тем не менее, свой виноград Гораций находил достойным подавать Меценату; Од. I XX.

23. Ладаном. Tus; θύος. Ароматическая смола получаемая из дерева сегодня известного как ладанное дерево, Boswellia Thurifera.

25. Флейтой. Tibia. Род свирели с двойным язычком, латинский вариант греческого авлоса (αὐλός).

25. С флейтой... проститутки. В Риме танцовщицами и музыкантшами были почти исключительно проститутки.

27. Поле... забытое. Можно предположить, что поместье досталось Горацию в запущенном состоянии (что, в таком случае, поставило бы версию о поместье как подарке Мецената под сомнение); тж. 39.

29. Канава. Rivus. Дренажный канал; преим. для осушения земли использующейся в сельском хозяйстве.

29. Канава, как ливень прольется. Дренажный канал, который при сильном дожде переполнялся и грозил затопить сухие луга (возможно вследствие плохого состояния поместья, когда оно поступило во владение Горация; ст. 27). Одной из обязанностей виллика было следить за состоянием т.н. солнечных лугов — prati aprici, сухих травяных лугов на открытых солнцу пространствах, которые нельзя было заливать водой. ○ Гораций, Иск. П. 67—68:

Или канал, чье теченье бедой угрожало посевам,
новое русло нашел...

32. Волосы с лоском. Об обычае римлян умащать волосы на пирах маслами и благовониями. Волосы с лоском здесь — метафора о праздном времяпровождении, бессмысленной трате денег на умащения, и т.п.

32. Скобленые тоги. Обычные тоги (togae) изготовлялись из грубой шерсти; они были тяжелые и теплые. Существовали т.н. «легкие» скобленые тоги (togae rasae), изготовленные из тонкой обработанной шерсти с плотным ворсом. Такие тоги были дороги, носить их в жаркую погоду и надевать на публичные мероприятия, обеды, и т.п. могли позволить себе немногие. ○ Марциал, II LXXXV 3—4:

Если тебе в декабре не нравится летний подарок —
мне без начеса тогда тогу за это пошли.

32. Тоги. Toga (тога). Верхняя одежда мужчин-граждан; большой кусок белой шерстяной ткани, в который драпировались.

33. Кинаре. Кинара — одна из возлюбленных Горация; Од. IV I.

34. Фалерна. Falernum (фалерн). Вино из региона Фалерн в Кампании, на гор. Массика, между гг. Синуэсса (совр. Мондрагоне) и Теан Сидицинский (совр. Теано; в регионе Кампания совр. Италии). Одно из лучших вин Италии.

34. Набирался, бывало, с полудня. Вина, особенно такие как фалерн, распивались на пирах и званых обедах начинавшихся во второй половине дня. Пить фалерн с утра или днем значит проводить время в праздности, в общении с недостойными; тратить и ценный продукт, и время впустую. О винах в Од. I XX; прим. к Од. I IX 6; тж. http://www.satyriconliber.net/index.xps?11.6

36. 36. 1) Не стыдно, что когда-то был «плохим», стыдно, что не исправился; 2) не стыдно тратить время на развлечение, стыдно тратить на развлечение все время.

37. Взглядом косым... не урежет довольства. Существовало поверье, что завистливый глаз мог навредить тому на что «покосился».

40. Ср. иронию о размерах пайка раба в некоторых хозяйствах в Сат. I V. ○ Гораций, Сат. I V 68—69:

...Зачем он сбежал, когда он так мал и тщедушен,
что ведь довольно и фунта муки для его пропитанья!..

41. Мальчишка. Calo. Раб низшей должности в сельском поместье (familia rustica). Носил воду, дрова, выполнял мелкую грязную работу по саду и обслуживанию скота.

41—42. Мальчишка... сад и скотина. Мальчик-раб из городского семейства, который завидует тому, что виллик распоряжается дровами, урожаем, молочными/мясными продуктами — и соответственно корысти которую виллик может извлечь из своего положения.

43. Эфиппий. Ephippium; ἐφίππιον; эфи́ппий. Двухслойная накидка на спину лошади, употреблявшаяся вместо седла. ○ Марциал, XIV LXXXVI:

Мягкий, охотник, возьми для лошади потник рысистой;
часто на голом у нас фиги вспухают коне.

(Эфиппий. Фиги. «Фига» (ficus); вирусные папилломы возникавшие вокруг заднего прохода в результате «злоупотребления» анальным сексом.)

43. Погов. Bos ephippia optat, caballus piger arare (вол эфиппия желает, кляча ленивая пахать). Никто не доволен своей участью.

Староста леса и поля, где сам я себя обретаю,
Но где скучно тебе, хотя и пять очагов там
В Варию высылают обычно пять добрых хозяев,
Спорить давай, из души скорее ли терния выну
5 Я, или ты из полей, Гораций ли лучше, иль поле.
Как ни связан однако я Ламия грустью душевной
В горе о брате — о брате погибшем теперь он рыдает
Неутешно, — стремятся туда и мысли и дух мой,
И чрез затворы препятствий хотят прорваться на волю.
10 Я в деревне считаю, ты в городе жить за блаженство.
Кто чужою судьбою пленен, тот свою ненавидит.
Оба глупца не право бранят неповинное место;
В духе изъян, коль сам от себя он не может укрыться.
В дворниках ты с затаенным желаньем стремился в деревню,
15 Старостой хочешь теперь ты города, бань и позорищ;
Ты ведь знаешь, как я постоянен, как горько мне ехать
Каждый раз, что дела меня гнусные в Рим привлекают.
Мы не тому же дивимся; вот в этом все и различье
Между мной и тобой; ведь что холмом бесприветным,
20 Диким зовешь ты, — зовет, кто мне сочувствует, милым,
И ненавидит, что прелесть тебе. Вертеп, да харчевня
К городу, вижу я, страсть внушают тебе, да что угол
Этот скорее перец родит да ладан, чем гроздья,
Да трактира нет по соседству, чтобы вина-то
25 Мог ты достать, ни флейтщицы легкой, под звуки которой
Ты по земле бы мог тяжко плясать; при этом ты пашешь
Поле, киркою забытое, да вола отложивши
Холишь и кормишь его насмыганной с веток листвою;
Тут ручей прибавляет ленивцу хлопот, если дождик
30 Шел, помешать плотиной ему испортить долину.
Чем разделяется наше с тобой согласие, слушай.
Тот, кто, помнишь, носил тоги легкие, волосы с лоском,
Кто без подарков умел понравиться алчной Цинаре,
Кто с полудня любил наслаждаться прозрачным Фалерном,
35 Любит ужин недолгий, да сон натрави у потока.
Стыдно не то, что шалил, а то, что шалить не бросаешь.
Там уже никто на счастье мое коситься не станет
И угрызение злобы тайной меня не отравит,
Только соседям смешно, что ворочаю глыбы и камни.
40 В городе корку глодать с рабами ты лучше желаешь;
В их число ты стремишься попасть. А сметливый конюх
Зависть питает к тебе из-за дров, скотины и сада.
Вол желает седла, пахать — ленивая лошадь.
Кто что умеет, я думаю, — то он и делай охотно.

Послание XIV. К своему старосте. Относя, вместе с Вебером, настоящее послаще к 735 г. о. о. Р., мы видим в нем блистательнейшее проявление того тонкого, изворотливого ума, которому у Горация изумляешься по неволе. По форме, это простое письмо в старости скучающему деревенской жизнью. Но присмотритесь и увидите, что староста, подобно Азине предшествующего послания, подставное лицо, настоящий же адресат — публика. Из самого послания видно, что образованная публика завидовала счастью Горация, получившего от Мецената обеспечение в виде Сабина, за который Гораций не перестает благодарить своего друга. И в настоящем послании по адресу Мецената приходится одна признательность, но за то устами сластолюбивого старосты высказываются об имении такие черты, которые в сущности лишают подарок всякого значения. Оказывается, что в Сабине процветает одна эстетика. Виноград там не мыслим, а растет кислый терн, невозделанные поля покрыты камнями, скота кормить нечем, и горный ручей без плотины, требующей поправок, затопляет единственную долинку. И так публике завидовать нечему.

Ст. 3. Из пяти хижин отправляются в соседний городок Варию (ныне Vicovaro) на рынок и по делам пять домохозяев.

Ст. 5. На юге терновник охотно принимается на заброшенных местах.

Ст. 6. Элий Ламия, молодой друг Горация, в последствии в 756 г. о. о. Р. консул. Не беремся решить тот ли это, к которому обращены од. I 26 и III 17, или его меньшой брат.

Ст. 23. То и другое экзотический продукт, невозможный в нагорном Сабине.

Ст. 32. Раб, живший прежде с Горацием в Риме, помнит его молодым в тонкой тоге и душистых кудрях.

Ст. 42. Конюх завидует доходам старосты, получаемым с имения натурой.